Любовь к трем ананасам

Посетителей в этот ранний час почти не было. Резные кресла, деревянные перегородки между столиками и яркие картины на стенах говорили о чем-то восточном. На самом видном месте висел цветной фотопортрет какого-то седобородого старца в чалме и пышных индийских одеждах.

Метрдотель с сомнением окинул взглядом поношенный костюм Ашота, но ничего не сказал и проводил его к свободному столику.

Столик был довольно удачный, потому что из-за него можно было наблюдать за Ованесом Степановичем.

Тот явно чувствовал себя как дома и делал заказ, листая меню в кожаном переплете.

Ашот тоже схватил меню, чтобы прикрыть лицо и удобнее наблюдать за своим объектом.

Он не сомневался, что с минуты на минуту должна появиться вероломная и лживая Катерина.

– Заказывать что-нибудь будем? – проговорил мелодичный голос.

Ашот обернулся.

Рядом с его столиком стояла официантка, худенькая смуглая девушка в индийском сари, с круглым пятнышком между глаз.

Меню пестрело совершенно непонятными словами: «Бхайджас из лука – 90» «Алупатра – 87» «Кима матар – 102» «Самоса – 85» «Аллу-хоул – 98»

Наконец ему попалась более-менее понятная надпись: «Кофе по-пенджабски – 35»

«С ума сойти! Тридцать пять рублей за чашку кофе! Ну здесь и цены! Но что поделаешь, в конце концов, это я могу себе позволить», – подумал Ашот, у которого в кармане лежало пятьдесят рублей на непредвиденные расходы.

– Пожалуйста, кофе по-пенджабски! – проговорил он с видом знатока.

Девушка кивнула и исчезла.

Ашот снова уставился на Ованеса поверх меню.

Тот лениво ковырялся в тарелке с чем-то оранжевым и то и дело посматривал в сторону двери.

Ашот не сомневался, что заокеанский ловелас поджидает коварную рыжую соблазнительницу.

Однако когда дверь наконец распахнулась, на пороге вместо полной, безвкусно одетой женщины появился мужчина с темными вьющимися волосами.

И этот незнакомец не задумываясь направился к столу Ованеса Степановича.

Ашот испытал горькое разочарование.

Он потратил время, бензин, потратил деньги – и все впустую! Американский гость приехал сюда вовсе не на тайное любовное свидание, а на деловую встречу!

Ованес Степанович Невсесян перелистал меню. Оно выглядело впечатляюще.

Разумеется, как настоящий патриот, он предпочитал традиционную армянскую кухню, к которой его приучили с самого детства, но и к другим кухням Востока тоже относился положительно, а в ресторане «Пенджаб» классическая индийская кухня была представлена своими лучшими образцами.

Конечно, сегодня он пришел сюда не за кулинарными удовольствиями, у него было важное дело, но почему бы, в конце концов, не соединить приятное с полезным?

Ованес заказал цыпленка, приготовленного в тандуре, и алупатру по-пенджабски и внимательно осмотрел зал ресторана.

Помещение было обставлено резной индийской мебелью ручной работы, на взгляд Ованеса, чересчур темной и тяжелой. Вообще он заметил, что здесь, в России, многие подобные заведения пытаются поразить клиентов тяжеловесной вульгарной роскошью. Да и цены в здешних ресторанах заметно превосходили цены в аналогичных заведениях Нью-Йорка или Парижа.

В этот утренний час в ресторане было почти пусто, только за угловым столиком сидел, уткнувшись в меню и сгорбившись, какой-то странный мужчина.

Ованес предался мечтам: еще немного, и он получит тот камень, ради которого совершил эту дальнюю и опасную поездку, получит реликвию, священную для всех армян… кроме того, он увидит ту очаровательную женщину, с которой встретился у дальних родственников… все складывается просто восхитительно.

Правда, звонок Минского показался ему несколько странным. Тот разговаривал как-то неуверенно, заикался, то и дело переходил на хриплый взволнованный шепот и не смог объяснить, почему сорвалась их первая встреча…

Официантка подошла к столику Ованеса и заставила его тарелками и соусниками. Ованес отрезал кусочек цыпленка. Нежное мясо было поджарено в самую меру, оно источало волнующий аромат базилика и буквально таяло во рту.

В это мгновение дверь ресторана открылась, и на пороге появился плотный мужчина с темными курчавыми волосами. Оглядевшись по сторонам, он уверенно направился к столу Ованеса.

– Борис Минский, – представился он, присаживаясь за стол.

Ованес Степанович, не отвечая на приветствие, выжидательно уставился на гостя.

– Ах да… – Тот суетливо зашарил по карманам, наконец достал половинку фотографии и положил на стол.

Ованес достал вторую половину фотографии, сложил вместе обе половинки. Они совпали. Впрочем, Ованес и не сомневался, что они совпадут, потому что на половинке, которую принес Минский, был его собственный отец, Степан Невсесян.

Двое мужчин стояли, обнявшись, на берегу широкой реки. Выцветший черно-белый снимок плохо передавал далекое лето, но самих мужчин вполне можно было узнать. Степан Невсесян немного покровительственно поглядывал на Сему Минского. Он и тогда, в Ростове, был более удачливым, более ловким, более везучим.

Ованес переводил взгляд с фотографии на сидящего перед ним человека.