Любовь к трем цукербринам

Она покосилась на его ладонь и шлепнула по ней пальцами. Кеша на всякий случай убрал руку. Все-таки он по привычке ее боялся. А привычка — вторая натура.

— О делах,— сказала сестричка.— Сегодня ночью у тебя первый медиа-выход. Он очень важный. Мы все подготовим за тебя, но само твое присутствие необходимо для правдоподобия. Ты не должен выглядеть слишком уж безупречно. Некоторая легкая непредсказуемость, взволнованность и косномыслие даже приветствуются. Ты должен быть живым. Ошибиться серьезно ты не сможешь все равно — тебя поправят.

— Что мне надо делать? — спросил Кеша, опять кладя ладонь сестричке на бедро, в этот раз уже с более серьезными видами.

Сестричка, однако, шлепнула его по пальцам снова, злее и крепче. Кеше даже показалось, будто к прикосновению ее пальцев добавился легкий удар тока.

— Сперва тебе нужно два часа сна, чтобы ты отдохнул и расслабился. Потом тебя подключат к мировой инфосети. Ты будешь присутствовать при открытии памятника.

— Кому? — спросил Кеша.

— Себе, — улыбнулась сестричка, — Самому себе, Ке.

— Памятник мне?

— Тебе, — сказал сестричка, — и твоему подвигу.

Она подняла руку и несколько раз провела в воздухе указательным пальцем, словно рисуя что-то на запотевшем стекле. Никакого стекла между ней и Кешей не было — но там сразу же появилось трехмерное изображение площади Несогласия с большой высоты.

Кеше показалось, что эта площадь — очень сильно увеличенный элемент эластичной мембраны в базовом боксе, одна шестигранная сота под сильным увеличением, и если начать подниматься над площадью выше, появятся такие же площади рядом, а через какое-то время станет видна огромная космическая трэкпэд-мембрана...

— Которая соединяет социальных партнеров по имени Земля и Небо,— договорил вдруг у него в голове хорошо поставленный голос.

Его собственный.

Подсказку включили, подумал Кеша с удивившей его самого обыденностью. Он уже знал, что такое приложение есть у всех звезд, работающих с большими массами спящих. Его только удивило слово «соединяет». Сам бы он сказал «разъединяет». Но именно для этого и нужна была подсказка — удержать от ошибок недостаточно зрелый ум, состав которого шэрится на большую человеческую массу.

Сестричка провела по воздуху пальцем, и земля понеслась навстречу. Площадь Несогласия приблизилась настолько, что стало различимо хрустальное ведерко на краю Колодца Истины.

Сестричка еле заметным движением руки изменила точку обзора, и Кеша увидел площадь с того места, где обычно стоял, когда забредал сюда в фазе LUCID.

А потом над Колодцем Истины подняли новый памятник.

Это были два нагих бронзовых тела, схватившихся в смертельном поединке. Слева висел мощный и страшный старик в размотавшейся чалме, с треугольным ножом в занесенной руке. Кеша узнал нож — тот самый технический каттер, которым Караев вспорол мембрану. Справа парил его соперник.

С похожим на испуг чувством Кеша опознал в нем себя. Только здесь он выглядел куда привлекательней, чем в персональном зеркальце на крышке бокса. Никакого намордника и памперсов — он был так же героически наг, как противник, и даже более мускулист.

Одной рукой бронзовый Ке перехватывал руку с ножом, а другой душил чудовищного старца. Старец был уже побежден, уже почти мертв: его глаза сощурились, а из открытого рта вылез похожий на ящерицу язык.

Бронзовый Ке был хорош — весь в напряженном порыве, натянутый как струна. Но особенно скульптору удалась разматывающаяся чалма Караева — она придавала замороженному поединку удивительное правдоподобие, динамизм и экспрессию.

В следующую секунду памятник исчез под серой бесформенной холстиной, полностью скрывшей его очертания.

— Открытие сегодня ночью,— сказала сестричка.— И открывать будешь ты сам... Нужно перерезать ленту и сбросить холст. Ты должен волноваться, но не слишком. Смущаться, но не очень. И, главное, любить всех тех, кого ты защитил — и кто придет на тебя посмотреть.

А придут многие. Высший инфорейтинг.

— Что я должен буду сделать?

— Сказать речь, — ответила сестричка. — Но на этот счет ты не переживай. Тебя к этому моменту уже отключат. Ты нужен только в начале. Чтобы все почувствовали тебя изнутри... Не стесняйся себя, Кеша. Тебя можно полюбить, правда. А знать все-все людям не обязательно.

Кеша поднял глаза. Сестричка улыбалась.

Рубцы на ее коже уже полностью исчезли.

Тем больше места будет для новых.

— Потом,— хихикнула сестричка, заметив его взгляд.— А сейчас спать. Администрирую сорок минут NREM SWS.

Кеша не понимал смысла слов «NREM SWS» — он знал лишь, что это какой-то из подвидов лечебного сна, куда ему положено погрузиться.

Он увидел цифры обратного отсчета — пять, четыре, три...

Перед тем, как провалиться в сон, он успел мысленно заглянуть в свою душу и не увидел там ничего, за что ему было бы стыдно.