Любовь к велосипеду

Проезжая мимо на велосипеде, Володя лишь покосился на поле, но тут его сверху окликнули. Притормозив, он увидел Галю на верхней скамейке трибуны. «Иди сюда!» — махнула она рукой. Но, видя, что он не двигается с места, сама стала спускаться к нему по ступенькам. Они встретились внизу, у барьера, отделяющего трибуны от футбольного поля. Володя чувствовал себя неловко, держался замкнуто, но Галя заговорила с ним как ни в чем не бывало.

— Привет! — сказала она. — Ты разве не болеешь за «Авангард»?

- Нет, я пока еще здоров.

- Наши на первенство города играют!

— Если бы на первенство мира, — усмехнулся он.

Галя с недоумением взглянула на него, но тут подняли гвалт болельщики на трибунах, и она живо устремила взгляд на поле. «Авангард» всей командой дружно атаковал, прижав к воротам соперников.

— Бей! — кричали болельщики. — Игореша, давай!..

Заикин сильно ударил с лета, но мяч пронесся выше перекладины.

— А- а, раздолбай!.. — оборачиваясь к соседу, выругался какой–то мужик с пивной бутылкой. — Последняя возможность была.

Ив самом деле тут же раздался свисток и судья вскинул руки над головой. Счет так и остался 0:0. Игроки обеих команд, перемешавшись, утирая пот с лица, устало двинулись в раздевалку. Зрители тоже поднялись.

— Прогуляемся немножко? Проводи меня, — сказала Галя и, не дожидаясь его согласия, взяла Володю под руку.

В парке, что начинался сразу за стадионом, запущенные аллеи были пусты. Заброшенная карусель и качели ржавели в кустах без движения. Денек был серенький, пасмурный, небольшие тучи затянули небо, где–то отдаленно погромыхивал гром, но собиралась не гроза, а, скорее, просто мелкий дождичек.

Они медленно шли по аллее, и Володя справа вел за руль свой побитый, собранный по кусочкам велосипед.

— Куда ты пропал? — спросила Галя. — Нигде не появляешься.

- Да так… — Володя неопределенно пожал плечами.

- Ты документы в институт отправил?

- Нет, — сказал Володя.

- Что, не будешь поступать? — поразилась она.

- Да нет, просто не решил еще… окончательно…

— А я английским с репетитором занимаюсь. Скучища!.. — вздохнула она. — Мама хочет, чтобы я поступала в пединститут на иняз.

— А ты сама хочешь?

— Я? — на секунду задумалась она. — Мне все равно. Лишь бы куда–нибудь поступить. А там у мамы знакомые…

С неба, которое все хмурилось, посыпался мелкий, но частый холодный дождь. Он зашумел по листьям, зашлепал по дорожкам, сразу испятнав и скоро зачернив их. Галя достала из сумочки и раскрыла яркий, словно бабочка, зонтик и взяла его так, чтобы прикрывать и Володю. Но он упрямо отстранился, оставаясь вместе со своим велосипедом под холодными струями дождя.

— Ты уже знаешь, — спросил Володя, — что я проговорился твоей матери насчет ресторана?.. Случайно встретились. Я не знал, что она в библиотеке работает…

Он хотел объяснить, как все получилось, но Галя и не дала ему.

— А-а… — небрежно махнула она рукой. — Да она и не сильно ругалась. Она у меня добрая, все понимает. — И засмеялась: — Знаешь, как она говорит? «Сама недавно молодая была».

— Вот как?.. — с невольным облегчением сказал он.

- Да ты не переживай, — успокоила его Галя. — У нас с ней и не то бывало. Мы как–то с ребятами в Златоуст махнули на машине. Ну, так, прокатиться решили. Так я забыла ее предупредить, только через два дня вернулась. И то она ничего. Она у меня добрая…

- Вы добрые, — пробормотал Володя. — Вы все очень добрые…

- Постой, — сказала Галя. Она задержала рукой руль велосипеда и тем остановила его. — Ну чего ты такой мрачный?.. Ты из- за того, что не осталась тогда с тобой на озере, да? Так я не могла. Неужели ты не понимаешь?.. — И, заглядывая ему в глаза, проговорила мягко: — Ты же знаешь, что я к тебе хорошо отношусь. Только ты какой–то не такой, какой–то невоспитанный…

- Моральный урод, — усмехнулся Володя. — И безнадежен, практически неисправим…

- Ну зачем ты так… — укоризненно сказала Галя. — И собой недоволен, и другими. А надо к людям ко всем хорошо относиться. Тогда и тебя все будут любить. Вот я, например, ни с кем не ссорюсь — и ко мне все хорошо относятся.

Дождь зарядил нудный, почти осенний. По тому, как стало пасмурно в прохладно, видно было, что он надолго. У Володи волосы уже намокли, рубашка холодно липла к телу, по лицу стекали струйки дождя. Галя все старалась прикрыть его зонтиком, а он отстранялся, лишь рукой в кожаной велоперчатке смахивал с подбородка капли дождя.

- Все- таки ты в чем–то неправ, — продолжала внушать ему Галя. — Ты слишком резок, ты нетерпим… Знаешь, я разговаривала о тебе с Аркашей, — заявила она вдруг с важностью, с едва уловимой покровительственной ноткой. — Он говорит, что тебя в секции за это не любят.

- Благодарю за участие, мамзель, — взбешенный, сказал Володя. — Я весьма тронут, весьма… Только впредь я попрошу… — И, сорвавшись, сменив иронический тон на откровенно грубый, оборвал: — Не суйся не в свое дело!..

- Как ты со мной разговариваешь! — возмутилась Галя. — Что это за тон?..