Любовь к велосипеду

У Володи сердце забилось часто и неровно. «Наконец- то!» — обрадовался он. Тренер даже как–то стал симпатичен ему, и он сразу забыл все свои недобрые чувства к Полосухину. Он даже сам не ожидал, что так сильно обрадуется, услышав о гоночном велосипеде.

Когда ребята уже подготовили машины и собрались на тренировку, тренер в своей обычной шутливой манере — «Подь–ка сюда, вьюнош!» — позвал Володю в подсобку.

— Здесь твоя машина, — показал он на кучу разного велосипедного хлама.

— Где? — в недоумении огляделся Володя.

— А ты разуй глаза, — сказал тренер. — Из всего этого можно собрать отличный восьмискоростник.

— Из этого хлама?..

— Ах, какие мы пижоны! — насмешливо протянул тренер. — Какие мы белоручки! Вот отличная рама, — снял он со стены обшарпанную, кое–где заржавевшую, но, в общем–то, исправную раму.

-​ Что ж, я на одной раме гоняться буду? — пробормотал Володя.

-​ А это что? — достал тренер из–под кучи хлама заднее колесо с искривленным ободом и без нескольких спиц. — Повозиться здесь, конечно, надо. А как же? Без труда не вытащишь и кильку из пруда.

— А переднее?..

-​ Найдем, — сказал тренер. — Соломин! — крикнул он. — Ты что, переднее колесо зажилить решил? Взял — и с концом…

-​ Да на нем четыре спицы с мясом повырваны, — стал оправдываться Соломин. — Обод никуда не годится. Я уж его выбросить хотел.

-​ Я те дам выбросить! Вам–то до лампочки, а у меня оно на балансе висит. Давай, быстро смотайся за ним. Одна нога здесь, другая там.

Соломин съездил за колесом, и когда все отправились на тренировку, Володя остался в подсобке один перед ржавой велосипедной рамой, двумя покореженными колесами и грудой разных велосипедных деталей.

Уныние овладело им: многого не хватало, другое было безнадежно испорчено. От первоначальной радости не осталось и следа. Он взял в руки переднее колесо с чудовищной «восьмеркой», вырванными спицами, с пустой втулкой. Горестно посмотрел на него и с отвращением бросил.

— Сам попробуй собрать из этого хлама машину!.. — сказал он отсутствующему Полосухину. — Прыщавый сын директора катается на десятискоростнике, у Соломина и Ядыкина приличные машины, а я их, между прочим, даже на своем «велодрыне» обходил. Да и вообще полсекции обхожу!.. — крикнул он, оборачиваясь к дверям, будто там его мог слышать тренер.

Но в помещении никого не было. Только обшарпанные стены да красотки, наклеенные на них, слышали его. В резком свете голой, без колпака, лампочки красотки хищно и надменно улыбались со стен, будто насмехаясь над ним, с этими обломками велосипеда, которые, как нищему подачку, бросили ему.

— На тебе, убоже, что нам негоже! — процедил Во​лодя сквозь зубы. — Ну, понимаю, не хватает машин. Так давайте их лучшим, кто на что–то способен, а не лысым мужичкам и не клоунам. Те могут и на дорожном кататься — никакой разницы.

Так он ворчал, отводя душу, но с обреченным чувством все- таки принялся за дело. Нашел переднюю вилку. Она была зеленого цвета, от какого–то другого велосипеда, но Володя смонтировал ее с рамой без всяких осложнений. Руль он снял со своего «велодрына». Он уже не так злился, но, разыскивая на полках подходящие шатуны, все еще брюзжал в обиде на Полосу​хина:

— Не любишь меня — и не надо! Я тебе не красотка, — кивнул он на стенку, — чтоб меня любить. Я, может, и сам к тебе отношусь без особой симпатии… Но ты же тренер, ты должен быть объективным и справедливым. А иначе бардак будет у тебя в секции, и везде будет бардак при таком отношении…

Терпеливо, тщательно он собрал и смазал обе втулки. А когда прикрутил колеса барашками, подобрал шатуны, поставил педали, перед ним вдруг оказался велосипед. Конечно, изуродованный, будто побывавший в какой–то катастрофе, но это была все–таки гоночная машина, хоть и без седла еще, без туклипсов, без переключателя скоростей и тормозов.

И все же настроение у него поднялось. Если постараться, то многое можно исправить, отрегулировать, и у него наконец–то будет какая–никакая, но гоночная машина. Пусть пока этот старый побитый восьмискоростник, а там поглядим.

— Там поглядим! — мрачновато- торжествующе сказал он красоткам на стенах и засучив рукава с новой энергией принялся за дело.

Ночью он долго ворочался на своей кровати, не в силах уснуть. Потом встал и на цыпочках, чтобы не будить мать, вышел в прихожую, включил свет.

Побитый, жалкий, но все- таки его личный гоночный велосипед стоял у стены. На руле в сетке–авоське висела груда запасных деталей. Володя осторожно перевернул велосипед вверх колесами, стараясь не звякать, разложил ключи и принялся дальше ремонтировать машину… Он заменил некоторые спицы, немного исправил «восьмерку» на заднем колесе, смонтировал тормозные колодки. Тряпочкой, смоченной в бензине, он протирал заржавленные части, когда дверь в прихожую открылась и мать, заспанная, в косо застегнутом халате, встала у порога.

— Ты чего это среди ночи? — испуганно спросила она.

— Не спится, мам, — оправдываясь, сказал Володя. Мать, нахмурившись, втянула носом воздух.

— А бензином–то навонял! Ты соображаешь что–нибудь? В квартире бензином велосипед моет…