Любовь Химеры 2

— Не за что мне тебя прощать, брат. Я благодарна тебе! От всей души говорю. Что род мой сохранил. Непоправимого свершить не дал. Ты поступил правильно. Ее почистить нужно как можно скорее.

Мать с тревогой смотрела на меня.

— Сейчас почистим к полночи ближе, где она была? Неужели там же, где и вы?

— Да, там же.

— Почему он ее отпустил?

— Отпустил он ее со словами «хочу лично видеть их рожи, когда ты сама ко мне уйдешь!» Ее нужно чистить! Срочно. Он к ней не прикасался действительно, но в первый день, как очнулась, избил, чтоб место свое знала. Она была в отчаянье, позвала меня. Первый раз за всю жизнь, я и услышала. Попросила Орлана отвезти.

— Погодите чистить, нужно память записать, — заявил Сомов.

— Избил, говоришь, не помню! — честно призналась я.

— Ты что тогда звала меня, помнишь? Лежала в пруду с разбитой головой, звала меня.

— Не помню!

— Стер память, когда целовал на прощание, — прошипела мать, — ну ничего, у меня посмотрите. Чистка памяти не коснется, давайте топите баню.

— Так стоплена, мы только что оттуда, — сказал Барма.

— Отлично! Зовите жрецов. Пойдем со мной, доченька, не бойся.

Меня отвели в баню, обмывали семью водами, хлестали вениками так, что думала, душа из тела вылетит. Мне стало плохо, голова кружилась, тошнило. Я просила, умоляла прекратить, меня не слушали. Хлестали лишь сильнее. Жрецы общины староверов, что жила в поселке, два здоровых мужика, один помоложе, другой постарше, все время что-то начитывали именем Велеса. Махали передо мной здоровенным кинжалом, и меня это бесило все больше, хотелось глаза им выцарапать, но меня держали крепкие руки Бармы и Любомира. И я лишь озлобленно рычала и выгибалась, бесят! Бесят!! Бесят!!! Наконец меня выволокли на улицу, повели к речке, трижды окунули в воду с головой, держа за волосы… потом зачем-то повели к шесту, стоявшему тут же на берегу. Привязали к нему за руки и ноги. Я ничего не понимала. Меня все бесило! Я рычала и визжала, как раненая волчица. Вперед вышел Перун.

— Прости, доченька, так надо!

Громовержец отвел глаза и поджег солому от факела, что держал в руках.

Глава 64

Олег Аверин.

Если б можно было буквально сгореть со стыда и позора под взглядами родственников, я бы сгорел. Если б можно было провалиться под землю от отчаянья, я бы провалился. Но сейчас было не время для самобичевания. Нужно было действовать, и выход я видел только один.

Закрывшись у себя в кабинете, я позвонил Орлану.

— Слушаю, Олег Алексеевич, — спокойным тоном ответил мне мой генерал, мой учитель.

С малых лет мой верный друг. Второй отец.

— Орлан, прошу тебя сейчас, как друга, как отца, учителя. Не отпускай ее к Люциферу. Делай что хочешь — раздели с ней постель, жизнь, но не отпускай. Я знаю, ты сможешь!

— Плохо я учил тебя, император! — вздохнул генерал. — Пороть надо было, когда просил помощи с домашним заданием у Яра. Может быть, тогда бы ты научился думать своей головой и отвечать самому за свои поступки. Исправлять свои ошибки самостоятельно. А не спрыгивать с лошади на первой кочке.

— Я вернусь за ней через несколько дней, но до этого делай, что хочешь, но от себя не отпускай. Силой тебе ее не удержать. Стало быть, лаской держи.

— Вообще-то она к отцам летит, вряд ли они ее к нему отпустят. Но я понял тебя.

Мне показалась, что генерал усмехается.

Но еще на самом деле я надеялся, отплатив мне той же монетой, она поуспокоится. И на мою измену посмотрит более легким взглядом. Я налил себе местный коньяк крепостью под 90, залпом осушил, налил вторую, и тут в кабинет ворвалась матушка, судя по звуку, дверь открыла ударом ноги.

Подлетела ко мне, вырвала рюмку, осушила ее, грохнула на стол. И уставилась на меня, как на врага народа. Такой свирепой я ее еще не видел никогда. Ни в этой, ни в прошлых жизнях.

— Ну и кто она?

Мать уперлась руками в стол, нависая надо мной.

— Неважно. Я дал ей много денег, велел убираться отсюда и молчать. Она не вернется.

— Не вернулась бы, если бы не забеременела. А теперь у нее под сердцем наследник твоей империи, целой планеты! Кретин!

— Да знаю я. Что я кретин, дебил, идиот, придурок! Ну, так и что теперь! Ситуации это не изменит. Не убивать же девку с дитем, в самом деле! Договоримся, выдадим ее замуж за кого-нибудь при положении, обеспечим. Но то, что он мой наследник, не узнает никто. У вас, что ли, таких случаев не бывало!

— Вот не поверишь! Но миловали боги до тебя! Кто она? Скажи, сама ею займусь.

— Лидия, гувернантка Маши.

— Вот уж …ять где! На нее сразу и подумала. Разберемся.

— Прости, мам.

— Ты свою-то кровную мать давно видел?

Я пристыжено опустил глаза:

— Давно очень.

— То-то и оно, а она скучает, молится за тебя, балбеса, каждый день! — вздохнула Ягиня.

— Откуда знаешь?

— Балбес ты! Как есть балбес! — усмехнулась кармическая мать. — Все любящие мамы одинаковы.

— Что мне делать, подскажи, Ягиня-матушка, как вернуть любимую. Не могу я без нее. Плохо мне, мам. Почему я не слышал ее, я люблю. Правда, люблю, ты знаешь.