Любовь Химеры 2

— Зачем? А, я чистилище должна пройти, в грехах покаяться? А где Мара? Карна? (Богиня-Покровительница всех новых рождений и человеческих перевоплощений. От имени Богини появились слова, сохранившиеся до наших дней: инкарнация, реинкарнация. Она дарует право каждому человеку избавиться от совершенных в своей жизни ошибок, неблаговидных поступков и выполнить свое предназначение, уготованное Высшим Богом Родом.)

— Мы что, вдвоем будем, так можно?

— Это чуть позже, милая, отдыхай, — улыбался очаровательный правитель мира духов.

— А чей-то ты так гаденько-то улыбаешься? Я умерла вообще-то. Как с анунаками вопрос решать теперь?

— Да выкручусь как-нибудь, — махнул рукой чернобог.

— Слушай, если я умерла, то почему, пардон, в туалет так хочется-то, прям реально хочется, прямо очень хочется.

— Ну сходи.

Люций отвязал мои затекшие руки, они сразу нестерпимо заныли.

— Сколько я уже тут?

— Да сегодня сороковины близкие твои отметили уже, Перун курган тебе воздвиг с дольменом. Хочешь, покажу?

— Как сороковины? А как же погулять по значимым местам? С близкими проститься? Опять же руки ломит, и в туалет хочу… я не умерла! — осенило меня наконец. — Я жива!

— Ну конечно, жива, любимая! Разве я мог позволить тебе погибнуть, не проведя с тобой ни единой ночки, не исполнив договор. А вот для всех остальных ты действительно умерла. Я перенес тебя на свой корабль за секунду до столкновения с кораблем церенцев, так что тебя уже оплакали и смирились.

— Не смешно! Немедленно верни меня близким!

Возмущению моему и ужасу предела не было.

— Не будь жестокой! — поморщился Люцифер, — они только смирились.

— Что тебе нужно? — перешла я к делу.

— Твоя любовь! Твое «да» у меня уже есть, я могу хоть сейчас надеть тебе обручальное кольцо и разделить с тобой постель. Но я так не хочу. Прошло уже то время, когда меня возбуждали ужас и боль моих женщин. Давно прошло, Майюшка, по юности еще. Я и так знаю, что сильнее тебя. Никакой радости от демонстрации силы мне нет, поверь. Я хочу заслужить твою любовь, твое желание, хочу, чтобы ты становилась влажной внизу от одного моего прикосновения, умоляла меня войти в тебя.

— Что так, в лом 30 лет подождать? — усмехнулась я.

— Даже не представляешь себе, насколько.

Меня обожгли голодным взглядом.

Я соскочила с кровати и бросилась к двери за шкафом, не в состоянии больше думать ни о чем, кроме свидания с унитазом.

Выглядела я неплохо, только бледная. Сила не шла ни на грамм, у простого человека от вселенной и то больше, чем сейчас у меня предчувствие, например. Ну, поток силы он, допустим, блокирует куполом, но, а как же ардонийские гены, почему я не могу перекинуться, выпустить когти, зубы, охладить кровь? Надо подумать на досуге, время, сдается мне, у меня теперь предостаточно будет.

— С облегчением, — улыбнулся Люций.

Когда я вышла, на столике перед диваном стояло большое блюдо с жареными куриными ножками и молодой картошкой, желудок моментально громко заурчал. Аж судорогой свело. Люций щедро наполнил тарелку и протянул мне:

— Кушай, ты ведь это любишь.

Отказаться я была не в силах, поэтому ела долго, сосредоточенно и с наслаждением. Люций не сводил с меня глаз, а я — с курицы и картошки, запивая все вкусным квасом.

— Спасибо большое, — искренне поблагодарила я, — все было очень вкусно.

— Десерт принести?

— Нет, спасибо.

Люций взял тарелки, исчез и вернулся через несколько секунд с огромным блюдом спелой черешни.

— Тарелками в тебя кидаться, пытаться удавить, ударить и прочее, я так понимаю, бесполезно? Разозлю еще на свою голову, — задумчиво изрекла я, жуя ягоду.

— Ну, я так не играю! — надулся Люций, — сообразительная больно.

— Ни повеситься, ни с голоду помереть, ни вены вскрыть ты мне тоже не дашь?

— Как можно, любимая моя, — ужаснулся Люций, — даже думать не смей.

— А упрямиться стану, пытать начнешь лютой пыткою, пока согласия не дам?

— Не думаю, что до этого дойдет. Ты увидишь, я хороший.

— Сказал человек, убивавший невинных детей за свою жизнь, наверно, тысячами, — усмехнулась я.

— Работа у меня такая, — пожал плечами Люцифер. — Как бы ты узнала, что свет — это действительно свет, если б не было тьмы?

— Я мужа люблю.

— Люби. Этого я запретить не могу, да и не хочу. Тем слаще будет наслаждаться твоими стонами подо мной.

— Смотри, слюни не пусти, Ромео! — грубо оборвала я своего пленителя.

— Начну и пытать, возможно, — обидевшись, тяжко вздохнул Люций.

— Ну что ж, я согласна… начинай, пытай.

— Не, ну, блин, реально так неинтересно даже, — засмеялся Люций. — Ты все ж подумай по-хорошему, пока до завтра.

— Думай — не думай, все одно не пойду за тебя раньше срока! Нарушаешь договор, между прочим!

— Договор исполнят дети! Это я так, для себя. В качестве компенсации за обманутые надежды. Да и ко сроку не пойдешь, я чувствую, не отдаст тебя Ант. Зря, что ль, Перун прощение роду Велеса даровал. И тут мне — оба! Шанс такой подвернулся! Ну грех же не воспользоваться было.

— А в чем выгода моя согласие тебе давать, близких я все равно не увижу, сварожичи отвернутся от меня, Ант детей не отдаст.