Любовь Химеры 2

Я стала переходить в ардонийскую ипостась и охлаждать себе кровь, отчего оттенок кожи стал немного синеватый, но стало намного легче. Люций, поганец, только, как всегда, довольно усмехался, предчувствуя свой скорый триумф. Иногда его не было по 2–3 дня, и я ловила себя на мысли, что рада его видеть, когда он возвращался и просто говорил со мной о чем-нибудь неважном, типа цены на Мидгарде выросли, лекарство от рака нашли, а он со своими биологами новый вирус уже выводит, ибо нефиг людям расслабляться! Они должны находиться в постоянной борьбе за жизнь, чтобы подниматься выше в своем развитии. Такая у него работа нелегкая — постоянно людям повод для борьбы и размышлений подкидывать. И не его вина, что эффективнее всего этот процесс идет, когда вопрос встает о жизни и смерти. Инстинкт выживания — самый сильный у всех существ во вселенной, так высший творец устроил. Чтоб не пропали его труды даром.

Люций редко оставался на день, чаще приходил на несколько часов. Иногда по 2 раза в сутки. Приносил еду и разные приятные мелочи — шоколад, косметику, украшения. Но меня это не радовало. Меня бесило, что он не поддавался на мои уловки, не рассказывал ничего о своих мирах или устройстве корабля и больше никуда меня из моей камеры не выводил.

Тертый калач, бывалый! Не первую пленницу держит, видать, ошибок не совершает, как ни пыталась подловить. В свою комнату на корабле он меня не пускал, как ни просилась. Ни погулять по кораблю, ни по планете, на орбите которой мы находимся.

— Ты выйдешь отсюда только моей женщиной, — спокойно отвечал он. — Как скоро это случится, решать лишь тебе. Я хоть сейчас готов разделить с тобой ложе и надеть тебе наше фамильное кольцо.

Люций вытащил из кармана коробочку с кольцом, оно было, кажется, из граната, а внутри мерцала руна чернобога, похожая на куриную лапку.

— А как же Мара?

— В этой жизни она уже мой пройденный этап, — спокойно ответил Люций.

Я протянула руку к кольцу, он отдернул коробочку.

— Ты еще не готова. Ты должна полюбить меня душой, должна желать меня телом. Должна искренне сказать, что любишь.

— Вот этого точно не будет никогда. Прости. Но я люблю мужа, ты это знаешь.

— А хочешь знать, как твой муж провел эту ночь? — усмехнулся пленитель.

Вытащил из портфеля планшет и протянул мне. Там, на экране на паузе стояло видео, мой муж целовал в губы черноволосую женщину, лежащую под ним. Мое сердце пронзило острой болью. Я судорожно вцепилась в планшет и запустила им в Люция, тот легко его поймал, — счастливо улыбаясь.

— Ну, детка, не стоит так переживать! Я понимаю, что обидно, но он же думает, что ты мертва! И так 8 месяцев держался, а вчера-таки не смог, завалил одну из нянечек младшенькой вашей, все именем твоим ее звал, посмотри.

— Ты лжешь! Этого не было! Даже если и было, ты не мог бы этого видеть, а тем более записать!

Немного успокоилась, но только тут обратила внимание, что рука не чешется. Значит, он не лжет. И закаменела, ком в горле не давал вздохнуть.

— В каждой комнате вашего дворца, даже в вашей спальне, есть камеры, если ничего экстраординарного не происходит, записи стираются через сутки. Но у меня в охране есть свои люди.

Снова не лжет, не чешется рука!

— Тебе нет входа в Велесовы чертоги.

— Так я и не хожу. Нужные люди сами приходят. Всех проверила ты, матушка, кроме службы собственной охраны, — усмехнулся Люций.

— Прекрати улыбаться, — в бешенстве заорала я, запуская в Люция молнию, он легко увернулся, заряд прошил стену до металла, но не пробил его, оставил выжженное пятно.

Я следом запустила огненный шар. Люций уклонился и от него со смехом.

— Я, если честно, думал, что год положенный-то он продержится. Но не смог, слаб человече, слаб, сны ему снятся каждую ночь с тобой эротические. Утром встает, хозяйство аж дымится! Вот и не выдержал!

Люций знай себе уклонялся от моих ударов.

— А теперь с каждым разом будет все легче и легче. Будет менять их, как перчатки. Ты не думай, не любовь. Для него они все будут все равно что силиконовые, лишь бы спустить, лишь бы напряжение сбросить. Это ты, глупышка, маешься никому не нужной верностью, просыпаясь с мокрыми от желания трусиками. Ты умерла для них, умерла! Ты для них — пройденный этап, тебя нет!

— Я есть! Я жива! И я не смогу смотреть им в глаза, если останусь с тобой!

— А он сможет, еще как! Года не прошло со дня смерти твоей, еще земелька под статуей твоей памятной не просела как следует, он уже со служанок трусы стаскивает. Трех не пройдет, как женится, чтоб побыстрей тебя забыть, утешиться!

Я выпустила когти и бросилось было на Люция, он перехватил мою руку, правой рукой схватил за горло, левой впечатал меня в стену и поцеловал. И когда наши губы соединились, меня вдруг постигло озарение! Дура, какая же я дура. Именно так и поступил в свое время с Дивой Велес.

— 120 лет ты все ждешь его, глупая, а он не ждал тебя и года! К Роси своей убежал разлюбезной. Сам я видал, пролетая мимо, стоят там, у бега Дона, дуб и рябина, он волосы ее гребнем расчесывает да ручки целует, песенки слушает, — пел хитрый Велес несчастной женщине.