Любовь Химеры

— И Олю не спас, и дочь на мучение обрек, жуткую судьбу и смерть. Еще и внучку, выходит. Господи, как же она страдала все эти годы, выходит. А я даже не замечал. Считал ее бездушной и жестокой. А она так просто боль свою прятала. За всю свою жизнь так и не узнала, что такое любить и быть любимой. А хотела. Я уверен, что она просто хотела быть, как все. Если бы ей дали такую возможность.

Аверин готов был, провалится в преисподнюю, видя стенания и слезы друга. Но понимал, что нужно молчать, чтоб дать ей этот шанс на новую счастливую жизнь. Я клянусь тебе, Влад, она у нее будет счастливой. Самой счастливой. Повторял про себя Олег, стараясь хоть как-то оправдать свой поступок.

— Знаешь, я тут такое нарыл. Они ведь над ней даже сексуальные эксперименты проводили с пятнадцати лет. Всего с пятнадцати. Как только исполнилось, так и… Ой, Боже ж ты мой! Они это искусством любви называли! Боже, это, это было ужасно! Даже оргии с мужиками. Мне так плохо стало, я не посчитал, но больше трех точно было.

Олег почувствовал, как кружится голова, как затошнило, как ярость заполнила мозг.

— А генералы приходили на это смотреть и потешались над ней. Но благодаря этим экспериментам крепла и возрастала ее ярость, а значит, и сила. Однажды, когда ей было шестнадцать и к ней привели четырех мужиков и женщину, она просто разорвала их на куски, живых. Ее пытались унять, она разозлилась настолько, что один из корпусов взлетел на воздух. Все от одного ее взгляда загоралось, взрывалось, и сами стены покрывались трещинами и рушились. И только тогда эксперименты прекратились.

Вербицкий наотрез отказался участвовать в этом. Он занимался обучением ее боевым искусствам и самоконтролю. Относился к ней более человечно, чем другие. И когда ей исполнилось восемнадцать, они решили, что пора экспериментировать с оплодотворением. Насильно она бы не позволила. И кандидатуры лучше Вербицкого у них не было. Она, в конце концов, была загнанной, затравленной девчонкой, которой хотелось хоть чуть-чуть тепла. Влад залпом выпил стакан воды, пытаясь взять себя в руки.

— Мне тоже жаль Дору. Будем надеяться, что теперь она в лучшем мире. Ты приляг, отдохни, — черт! Гореть мне синем пламенем в аду! Ругался про себя Олег.

— Надо как-то хоть помянуть ее по-человечески. Я отпрошусь вечером с больницы. Ты придешь?

— Может. Не стоит торопиться. Тела все равно нет. Лежи, лечись. Помянуть всегда успеем.

— Хорошо. Тогда завтра. Мне еще как-то не очень.

— Давай, держись.

На прощание Олег крепко обнял. Влада и быстро вышел из палаты. Тут же зазвонил телефон. Номер был неизвестен. Но Он знал, что звонит Дора.

— Ну как он?

— А как можно себя чувствовать, узнав о смерти дочери и внучки? И еще кое, о чем…

— Ох, пи…. Только не говори мне, что он все эти видео смотрел, — рявкнули в ухо капитану истерично.

— Я, я не знаю, может, и не все, но кое-что — точно!

— Ладно, уничтожу их немедленно. Не хватало еще, чтобы и ты полюбовался!

— Я и не собирался, не могу! Я не…

— Не было ничего такого в моей жизни, ясно? Забудь, как я забыла, ясно? — вдруг рявкнула Дора. Послышался звон разбитого стекла. Опять мощный выброс энергии.

— Хорошо, милая, хорошо. Не было, так не было. Что ты там разбила? Надеюсь, не мой аквариум?

— Нет. Я в мебельном салоне. Выбираю обстановку для дома.

— У тебя есть деньги?

— Да, не беспокойся. Запиши этот номер. Как Ольга Андреевна.

Часть 7

Цветок на рисунке белокурой девочки расцветал. Самыми яркими, радужными красками. И казалось, вот-вот вспорхнет с рисунка, как живая, бабочка.

— Что это за цветок? — С интересом спросил Миша, кудрявый рыжеволосый мальчишка, сидевший рядом.

— Аквинция.

— Никогда о таком не слышал, — удивился мальчик, — красивый. А где он растет?

— На Глории — моей родной планете.

— А где находится твоя планета? — В глазах мальчишки зажегся неподдельный интерес.

— Ровно напротив Земли, но с другой стороны от Солнца. Поэтому ее никто и никогда не видел.

— Ух, ты! — мальчика разобрал интерес. — И кто там живет?

— Глорианцы и урайцы, — спокойно отвечала девочка, продолжая рисовать.

— Наверняка это жуткие монстры, которые крадут нас для жутких экспериментов. И пьют наш мозг! — Мальчишка аж просиял.

— И вовсе нет, — девочка оторвалась от рисования, в ее голубых глазах было негодование, — глорианцы — наши создатели. Родители. Они зародили наш род, нашу расу и любят нас. Оберегают нас.

— И вовсе нет, — жарко заупрямился мальчик, — нас создали марсиане, они прилетели сюда, когда их планета погибла, и мы произошли от них.

— И ничего их планета не погибла. Была война с агрессорами, с поверхности было все уничтожено. Но они предвидели это и построили большие подземные города, где теперь и живут, — строго возразила девочка.

Мальчик тоже хотел что-то ей ответить. Но в этот момент в комнату вошла Люба. И вкатила тележку с инструментами для уборки.

— Привет юным художникам, — бодро поздоровалась она, — все рисуете?