Любовь моя

— Я ей опять: «Эта книга — лицо не только вашей организации, но и всего нашего края. Такие проколы не допустимы». А она мне: «Это форма. Суть-то книг не изменилась. Это у них там, в Москве всё по стандарту…»

Дальше Инна не расслышала и не стала вникать. А до Лениного сознания кое-что из дальнейшего разговора подруг все же доходило:

— …Только молодым дано кричать правду безучастному миру. С возрастом, в основном все умолкают.

— Зачем так пессимистично? Хотя, конечно, опираться надо на молодежь.

— …Не думаю, чтобы первые компьютерные игры как-то развили моих детей или поспособствовали интересу к английскому языку. Скорее, «Битлы» провоцировали на его изучение. А вот современные сетевые игры, безусловно, заставляют мозги работать. Я это на внуках заметила. Часами «оттягиваются» на компьютерах. Какие книги могут оторвать от них школьников: жизнерадостные, увлекательные, юмористические? О чем они должны быть, чтобы прозвучать для современного подростка, затмив все остальные увлечения? Может, как-то иначе, по-новому подойти к понятию главного героя, совершить его историческую и социальную реконструкцию? Придумать особую, свежую подачу материала?

— Теперь для детей в жизни мало загадочного. В поисках интересного многие писатели «ударились» в абсурд. А ведь самое трудное и самое главное в жизни человека — остаться самим собой. Отложилось?

— …По крышам подростки скачут, экстрим ищут, острые ощущения. Не знаю, восхищаться ли смелостью или ужасаться их выбору?..

— …Немногим лучше дело обстоит и с глубиной понимания материала. Будто не доросли умом. К сожалению, современная молодежь больше прислушивается к мнению звезд шоу бизнеса, а не ищет ответы у мудрых писателей. А вот с энергией и дерзостью у них все в порядке. Как ее перенаправить?

Лена не выдержала плача Жанны:

— У молодежи, которую я знаю, помыслы по большей части чисты и нацелены на перспективу. Они смелы, раскованы, знают больше нас. И по проникновению в суть вещей они еще из того, нашего замеса. Она лучше уже потому, что стоит на плечах нашего поколения.

— Дальше видит? — спросила Жанна.

— Задачи перед нею стоят более мощные. Человечеству предстоит ответить на ряд вызовов. В ближайшее время — цифровизация. Генетика занимается вопросами старения и продления жизни. Проблемы экологии остро стоят. Половина ресурсов Земли уже израсходована. Пора всерьез задуматься об их разумном, экономном использовании. Космос также не познан, как и наш мозг. Океан надо изучать. Ты, наверное, знаешь, что на Луне уже побывало одиннадцать человек, а в Мариинской впадине только трое. Надо развивать и укреплять гуманитарную науку, культуру. Без морально-нравственных ценностей человечеству не выжить.

— Ты в диалоге с собой прежней? — усмехнулась Жанна.

— ???

— …Неправильно вопрос ставишь. Как надо воспитывать ребенка, чтобы он читал то, что нужно, а не «пропадал» в интернете или у телевизора? — сказала Аня.

— Вопрос даже не в том, что читать. Как приохотить к чтению? Мы-то к нему были привержены. Время было такое. — уточнила Жанна.

— …Рита мне писала: «Помню, меня больше всего удивило, что главные редакторы некоторых известных журналов сами не написали ни одной книги. Нет, я не сомневалась в их интеллекте, в их компетентности, но все же… не испытав собственного творческого подъема, судить о других? Для меня такой человек, как начальник револьверного цеха, не обработавший ни одной заготовки, не сделавший самостоятельно ни одной детали. Я считаю, что собственное писательство должно быть непременным условием…».

— И в школе мне учительница говорила, что критиковать имеет право только тот, кто может что-то лучшее противопоставить оппоненту. Но я, помнится, ответила ей затертой, затасканной фразой, мол, мы яиц не несем и вина не производим.

— …Я ей говорю: «Писательство не прощает измены себе даже с Достоевским. А ты в критики подалась. Защищая или ругая невесть кого, ты размениваешься».

Лене никак не удавалось сосредоточиться. Сознание работало фрагментарно. Тяжелая дрема то и дело захватывала ее в плен. И она смирилась в надежде на полное отключение. Она побаивалась, что сон урывками лишит ее крепкого длительного отдыха, что при ее слабой нервной системе уже неоднократно случалось.

*

Высокий голос Жанны, точно острый нож, прорезал щель в ватной преграде Лениного сонного отупения:

— …История похлеще детективной. Моего бывшего одноклассника-поэта в Союз писателей не принимали без видимых причин. Без объяснений отвергали его кандидатуру. Он тыр-пыр… «Не нужон!» — сказывали до тех пор, пока в Москве защиты не попросил.

— Нашел более короткую дорожку? — фыркнула Инна.

— И потом затирали: денег на издание не давали, премиями обходили. Не оповещали о встречах со столичными редакторами и писателями, на праздники, на юбилеи великих не приглашали, чтобы его не видели по телевизору, не знали, не помнили даже в своем родном городе. Но он сам настырно являлся. Его «вырезали». Такой вот обычный метод удушения. А все потому, что талантливый. Он из всего их паноптикума выделялся.