Любовь моя

— Теперь и родители требуют от учителей профессионализма, — заметила Аня.

— Нас к этому пытались приучить в МГУ, да и то не все педагоги, — сказала Лена. — Приятно, что педагогика и методика обучения не стоят на месте.

— Хорошие современные учителя подталкивают учеников к самостоятельному мышлению. Мы в школе слишком легко учились. Нам, в основном, давали знания в готовом виде, и мы их просто воспринимали и проглатывали, — подтвердила Аня.

— И только наша математичка требовала «относиться к приготовлению пищи проще, а к употреблению знаний серьёзнее», — рассмеялась Инна.

— Самостоятельное мышление приводит подростка к пониманию свободы, — заметила Жанна.

— Напугала. Уважение к старшему поколению не противоречит свободе ученика. Надо воспитывать человека свободного, но способного к самоограничению, — успокоила ее Инна.

— Вот так бы педагоги подталкивали старшеклассников и студентов к тому, чтобы они серьезно задумывались о взрослой жизни, о своем месте в ней, о своей роли в семье, — пожелала Аня.

— Ты подняла очень серьезную проблему. Это вопрос воспитания, а не образования. Насколько я помню, в наши школьные годы с этим неплохо справлялись классные руководители на классных часах. И все равно мы приходили во взрослый мир не очень подготовленными, слишком наивными, потому что учителя боялись поднимать «тонкие» вопросы, которые надо преподносить девочкам и мальчикам, разведя их по разным классам, — ответила Ане Лена.

— Может еще новый предмет «психология семейных отношений» посоветуешь в школе ввести? — спросила Инна.

— Не в школах, а во всех средних и высших учебных заведениях, — сказала Аня.

— А вот религия должна идти из семьи. Школа не может быть местом и средством внедрения религиозного сознания. Да и не получится у священников.

— Это обнадеживает и успокаивает. Помню, пришла моя внучатая племянница с уроков домой и давай во всех красках «петь», как священник рассказывал им про Бога. Ее отец при этом саркастически усмехнулся. И этого было достаточно для того, чтобы малышка перестала серьезно воспринимать богословие, — решительно заявила Инна и неожиданно рассмеялась.

— Что ты сказала смешного? — вздрогнула Жанна так, будто на ее глазах обидели калеку или беззащитного ребенка.

— По телевизору недавно вещали, будто проматерь всех народов Земли родом из Африки — негритянка. Так может, и Христос был чернокожий? А что? Это было бы прикольно!

— Не обделена фантазией! — сердито удивилась Жанна. — Читай Ветхий Завет.

*

Аня, наконец, вспомнила с чего у нее с подругами начался сыр-бор.

— Я слабая и не претендую на эталонное поведение, но стараюсь изо всех сил. С детства моя голова не была забита религиозными догмами. Я реально воспринимала мир. В нем было и хорошее, и плохое. Но я хотела, чтобы во мне было больше позитивного. Вот и все. А этот герой из книжки, этот священнослужитель… К нему особые требования предъявляются, а он… Сам же утверждал, что цель существования человека на земле — совершенствование, стремление к идеалу, к Богу, если хотите.

— Которого ты напрочь отрицаешь, — покривила губы Жанна.

— Считается, что в Боге сосредоточено все самое лучшее. Но как человеку при сложной современной жизни искоренять в себе плохое, когда вокруг столько соблазнов?

— Совсем как малый ребенок плачешься. Тебе, чтобы обидеться или расстроиться много не надо. Не наговаривай на себя. Будь достойна самой себя и своего таланта. А у этого священника, наверное, в применении к себе, имеется персональное понимание совершенствования, допустим, материальное, карьерное. И это лишнее доказательство того, что не стоит безоговорочно верить во всё, что тебе вешают на уши, — назидательно сказала Инна.

«Все, что она произносит — независимо от интонации, — приобретает ироничный оттенок», — подумала Жанна.

Аня ушла от обсуждения личности священника и обеспокоилась глобальной философской проблемой:

— Понимаете, для меня в религии важнее моральный аспект, а не мистический, может, поэтому у меня не получается допустить существование Бога. Я придерживаюсь гипотезы, предполагающей, что космосу присущ разум. Биосфера для меня — некое пространство, включающее в себя коды жизни всего сущего.

Человеку главное — развиваться духовно, наполняясь высоким: что-то себе разрешать, что-то разумно не позволять. Я думаю, в основном страх перед тем, что будет после смерти, влечет людей в церковь. Страх — двигатель религиозных сюжетов. Его нарочно разжигают? Понятное дело, нет контакта с неизведанным потусторонним миром мертвых, нет наработанного материала, не знаешь, как адекватно реагировать. Я говорю глупости?

— Вовремя сообразила, что подобные рассуждения по отношению к религии непозволительны, — сказала Жанна тоном, которым заканчивают беседу, когда основной ее предмет уже обсужден.