Любовь моя

— И не только мысленно, правда, не так часто как хотелось бы. Теперь деревня — дом души моей, дом мира и счастья. Когда случается там бывать — Матерь Божия! — такой откат в молодость, в прошлое происходит! Деревня, с ее теплыми и всё понимающими людьми, помогает мне приходить в себя после трагичных событий, восстанавливаться после болезней. Я обновляюсь в ней, становлюсь мягче, терпимее. Там я замечаю, как быстро природа отвечает добром на малейшую помощь человека. Как-то воткнула свежесрезанные черенки во влажную землю, а они росточки дали, веточками обросли! Я как ребенок радовалась. И у своих детей я поощряю желание приобщиться к природе. Мы с ними каждый год сажаем деревца на пустырях и поливаем их, пока не приживутся. Еще я иногда люблю побродить по дальним деревенским улочкам и проулкам. Поразительна аура этих старых уединенных заброшенных мест! Деревня мало меняется. Может, именно поэтому, возвращаясь в нее, я наиболее остро чувствую изменения происшедшие в себе за время отсутствия.

— Это по типу того, как перечитываешь Гека Финна через двадцать лет и обнаруживаешь, что не обращала внимания на социальные моменты, обозначенные автором в книге, потому что раньше волновали только приключения маленьких героев, — с легкой усмешкой заметила Инна. — Ты не хочешь насовсем вернуться в деревню? Природа, воздух! Россиян кто-то должен кормить.

— Если только отдыхать. Нет никакой материальной выгоды от огорода, — сказала Жанна.

— Работай на нем, чтобы вылечить свой радикулит. А экологически чистые продукты? — подсказала Аня.

— Ой, держите меня! Горожанка меня учит! Не вызывай огонь на себя. Тебе удавалось вырастить картошку и баклажаны без потравы колорадского жука? У меня не получалось, вот я и бросила огород, который с перепугу приобрела в начале перестройки.

— И я оставила это занятие из-за постоянной нехватки воды и воровства местных бомжей, — созналась Аня. — И лес скоро назад забрал выделенные нам садоводческим товариществом участки. Они сплошь покрылись молодыми соснами и березами. Теперь я там грибы собираю.

— Покупая овощи на рынке, я представляю, что продавцы этих продуктов умеют обходиться без вредных для нас химикатов. А какое молоко в магазинах? Я эксперимент провела: оставила бутылку на столе. Так оно за целый месяц так и не скисло! И с детским молоком то же самое произошло. А история с пальмовым маслом, черт его побери! Задумайтесь, что мы употребляем! — завелась Инна.

«Начали про Ерему, закончили про Фому», — занервничала Лена, неистово растирая онемевшие колени.

Инна посочувствовала ей:

— И твое тело — предатель. А в душе только тридцать пять?

*

— …Было бы неправильным сказать, что твое мнение господствует и в среде мужчин, — услышала Лена замечание Инны.

— Я никого насильно за собой не тащу, — ответила ей Жанна.

— Ты намекаешь на их предвзятость? — уточнила Аня.

— Чтобы никого не обижать, я не стану отвечать, — кокетливо отозвалась Жанна.

— А я не стану требовать от тебя больше, чем ты могла бы сказать, — ядовито пресекла ее невинный каприз Инна.

— Напрасно. Ритины героини… — предприняла попытку что-то объяснить Аня.

— Знаю, Рита им передоверила защиту чести и достоинства. И производство тоже. Собственно, правильно сделала. У нас в России пятьдесят процентов начальников среднего звена — женщины.

— А во власти их почти нет. Ты не знаешь, почему? спросила Аня. — Квотируемый параметр?

— На мой взгляд, многие мужчины ленивы и безынициативны, но любят командовать, поэтому много сил тратят не на работу, а на завоевание кресел и удержания их под собой, — несправедливо распространила Инна качества встретившихся на ее жизненном пути далеко не идеальных руководителей на всю армию начальников.

— Кажется, Никита Михалков говорил, что «прибраться надо в своем доме, в России», порядок навести во всем, — сказала Аня.

— Что надо делать, мы сами знаем! Прикроюсь парадоксальным для меня заявлением: «Этому народ еще Христос учил», — ощетинилась Инна. — Вопрос в том, как этого добиться?

— Воспитывать людей так, чтобы каждый человек к этому стремился вокруг себя, так сказать, в своем ареале, а руководство на всех уровнях способствовало, помогало. Это должно быть государственной программой, как при Союзе, когда воспитывали граждан, творцов, а не потребителей. С детсада надо начинать. Я своим ученикам говорю: «В войну перед молодежью стояла задача, оставаясь личностями, вписаться в общее дело — в борьбу с врагом, а теперь для вас такой участок войны — школа. Вы солдаты битвы за себя и обязаны побороть все трудности своего характера. И прежде всего лень. Каждый из вас должен стараться стать первым хотя бы в одной области знаний и умений. Быть прекрасным слесарем или поваром не менее престижно, чем врачом или ученым.

— Аня, ты хороший командир. А от балласта в руководстве надо решительно освобождаться, чтобы не мешали, — категорично потребовала Инна. — И от казнокрадов.

— Ой, как трудно! Все они там повязаны, — тяжело вздохнула Аня.