Любовь мстителя (ЛП)

Куан пожал плечами.

— Этот ушиб у нее на щеке от кулака?

У Габриэля заходили желваки.

— Не узнаю, пока она не расскажет. Но если так, то кто-то будет молиться, чтобы шеф его вытащил.

Куан усмехнулся себе под нос.

Лифт остановился, открывшиеся двери явили Алека, стоявшего посреди коридора, расставив ноги и скрестив руки на груди.

— Как, черт побери, мы раньше не заметили, что она ушла из офиса? Это не должно было произойти. — В возмущенном состоянии он перешел на родной язык.

Куан разумным тоном, довольно раздражающим, проговорил что-то о «свободной воле».

— Что ты здесь делаешь? — спросил Алека Габриэль. Какого черта не он охраняет парня Стефано?

— С ним близнецы Беркман, в мотеле на трассе возле Иссакуа. — Нетерпение словно кнутом рассекало слова Алека. Все же Габриэль несколько расслабился, зная, что их пленник среди двоих его лучших людей — братьев, которые следовали за Габриэлем в Сиэтл из Квинса. — У нас есть одна камера с распознаванием лиц. — Он пальцами изобразил кавычки. — Перед мостом. Это Фурио. Камера указала на него и эту его прическу в дюжине машин.

Напряжение вернулось с удвоенной силой, кровь застыла от воспоминания об этом ублюдке с ирокезом, подельнике Стефано. Безжалостный урод был завербован самим Альбертом Моретти за год до его смерти. Габриэль и Фурио даже работали какое-то время вместе, тогда-то Габриэль и понял, что у парня нет души. От мысли, что Ева оказалась рядом с этим дьяволом, его бросило в холодный пот.

Алек оглядел Еву.

— Что с ее лицом? И это что? — Он указал на перевязанную руку.

— У меня пока нет деталей, но она порезала руку о стекло из разбитого окна, а потом еще и прошлась по всему этому дерьму. — Он поднял ее ноги и подбородком указал на пушистые носочки, которые натянул на нее в машине. — Фурио мой. Не смотря ни на что.

Габриэль двинулся дальше по коридору, кивнув двум парням по бокам лифта и повторяя приветствие еще двоим на полпути. Он подумал о паре людей у дверей гаража, другая пара сидела в седане недалеко от его парковочного места, а еще двое виднелись у его личного входа. И теперь он кивнул двум другим, стоявшим у самого входа в номер: Бобби Т и...

— Какого черта ты тут делаешь, брат? — спросил он парня, приходившегося правой рукой Максима.

Миша Зарецкий, известный как Торпеда, потому что был смертельно опасным сукиным сыном. Он быстро пожал протянутую Габриэлем руку, осторожно, чтобы не потревожить Спящую красавицу. Даже не взглянул на нее, что было хорошим началом.

— Макс послал меня.

И вот тут в Габриэля словно выстрелили из пулемета. Он понял...

У него все еще есть команда. Он все еще в игре, пусть и ушел от них годы назад. У него не было охраны в штате. Но гребаная команда. Возникли проблемы, и союзники дали ему охрану.

Люциан Фейн дал ему информацию.

Максим послал Мишу — смертельное оружие.

Святое дерьмо.

Неуверенный, что думать, он вошел в открытую Куаном дверь. Не должен ли он сильнее удивиться? Может, разозлиться на себя? Разочароваться в себе, что на самом деле никогда окончательно не покидал криминальный мир, как хотел, чтобы все думали, — включая себя самого. Его же покрывали. Сотни человек. Не то чтобы он обманывал себя, что станет законопослушным, уважаемым бизнесменом и меценатом, но определенно считал, что находился чуть дальше от криминала, чем оказалось на самом деле.

Но он был рад. По крайней мере, в этот момент. Он обладал респектабельностью, верно, но возникни угроза, и его способность сеять страх окажется хорошим подспорьем.

Потому что именно так был устроен их мир — чем ты больше и злее, тем лучше. Закон «Выживает сильнейший» до сих пор действует. Если кто-то был слаб, он становился мишенью. На время. Если он ожесточался, обозначал границы, хорошо играл, то мог выжить.

Пока не появлялись бандиты наподобие Фурио и Стефано, которые угрожали любимым людям. Тогда не оставалось другого выбора, кроме как пойти наперекор совести и собственным принципам и пристрелить ублюдков прежде, чем они восторжествуют.

— Думаешь, она отключилась на всю ночь?

Ева издала забавный звук и подняла голову, смущенно оглядываясь. Не вопрос Куана разбудил ее, а удушающая хватка Габриэля. Он ослабил руки.

— Мы на месте? — сонно спросила она.

— Я собираюсь уложить тебя в постель.

Она заерзала.

— Я в порядке. Могу идти сама.

Он посмотрел на нее.

— Правда, Габриэль. Со мной все хорошо.

Мужчина медленно поставил ее на пол. Ему бы совсем не хотелось, чтобы девушка думала о том, что он или его парни видят ее слабой.

— Я собираюсь воспользоваться ванной. — Ее движения были нехарактерно скованными, пока она шла через главную комнату к ванной. Понятно, почему.

Как только Габриэль услышал щелчок двери, то подошел к бару перед окном и налил в три стакана водки на два пальца. Не колеблясь, он опрокинул прозрачную жидкость, наслаждаясь обжигающим по горлу потоком. Куан и Алек не отставали.

Взяв телефон, Габриэль набрал близнецов Беркман.

— Который из вас? — спросил он, как только подняли трубку. По одному лишь голосу невозможно было понять, какой из братьев ответил.

— Абель.

— У вас все схвачено?