Любовь Муры

На это письмо, Ксюша, у меня просто нет слов, обида душит и не даёт говорить. Но всё-таки надо сказать кое о чём.

О P.M., как будто бы выходит и правильно, но в то же время я чувствую, что это не так. Я всегда предпочитала жить более обеспеченной, но если и Пётр и Костик были бы достойными людьми, я бы с ними жила и была бы счастлива содержать сама их.

В Москву я ездила только ради тебя. Живи ты в глуши, я в пылу своего страстного порыва к тебе нашла бы и там тебя. В своё время я очень часто жалела о том, что ты не живёшь где-нибудь в Василькове, чтобы я могла каждый выходной день выезжать к тебе.

Мне сейчас безразлично, задумаешься ли ты над тем, насколько правдива я в своей обиде и поверишь ли ты, что моя любовь к тебе была и бескорыстна и глубока.

Никогда не предполагала, что ты так гнусно расценишь мою любовь к тебе. Было время, что я готова была отдать свою жизнь за тебя, жила только тобой.

Хотелось бы говорить ещё о моём отношении к тебе, но судя по всему — это лишнее.

Будь же здорова. Мура.

16/XII.

Дорогая Ксюша!

Не пишу, — потому что утеряно понимание.

С Идой так плохо, что хуже навряд ли может быть. К Кате не удастся отправить. Получила от Володи письмо, в кот. он говорит, что забрать теперь её не сможет. Временами она даёт мне слово, что примется за учение и перестанет хулиганить, но через день-два вызывают меня в школу и узнаю всякие гадости, от кот. я задыхаюсь. В след, четверти буду стараться перевести её в другую школу. Забрать её из школы — будет ещё хуже. Если она измениться к лучшему, — я напишу тебе об этом. А пока что, какой толк в более подробном освещении её нехороших поступков. Как будто бы «злые духи» вселились в неё.

Твоё письмо прежде всего злое и во многом неожиданно несправедливое. Прежде чем говорить о нём, немного отклонюсь в сторону. Я тебя принимала с твоими недостатками, хотя в этот приезд они и были мне особенно неприятны. Об этом я тебе тогда же говорила. Я была менее обычного внимательна к тебе и, может быть, более резко говорила о некот. вещах. И в этом была моя искренность, но, как вижу теперь, напрасная, т. е. ты не смогла понять меня. Это — придёт к тебе поздней.

А мне, конечно, при таком положении не следовало было выезжать из дому. Ни одной минуты, находясь в Москве, я не оставалась спокойной, я не могла дождаться дня отъезда, моя тревога немного улеглась только в поезде.

Неужели и это непонятно?

У тебя, именно у тебя произошла ломка и прежде всего она сказалась в отсутствии понимания. У меня происходят страшные вещи, я теряю своё дитя, а ты вместо дружеской поддержки читаешь мне мораль за прошлое. Причём мораль злую, ничего не изменяющую и не помогающую.

Конечно, — Костик — паскудная моя страница. Но сейчас ссылки на мои прежние отношения с ним — неуместны. Не знаю, удачно ли это сравнение, но это всё равно если б, предположим, Ида сейчас заболела воспалением лёгких, а ты бы меня стала докорять: «вот видишь, ты её летом выкупала в холодной воде, а зимой она заболела». И этот, может быть, даже твой оправданный упрёк ничем не мог бы помочь ни ей ни мне.

Неужели ты и раньше, в спокойном состоянии,

могла бы написать мне такую фразу: «в своей лжи она подражает тебе». Уж очень сильно сказано. Ты просто всё стала «валить в одну кучу», чтобы больней и несправедливей ужалить.

Моя жизнь могла бы быть для Иды только образцом трудолюбия, честности, примером упорного труда над собой, но никак не действовать на неё разлагающе. Тебе известно, как я только своей волей, настойчивостью достигла образования, как постоянно стремилась к порядочному, как манила меня правда. Это — не ходячие фразы. Честное слово, я не догадываюсь, в чём и где ты увидела «лживость» моей жизни?

Пишу об этом не в оправдание себе. Может быть действительно «со стороны видней». Да только очень нехорошо, что до сих пор ты молчала.

Если я и гналась за внешним, то только в своих костюмах. А остальное «внешнее» меня не волновало. Стремись я к этому, моя жизнь протекала бы по-другому, мне жилось бы гораздо легче. И если у тебя не окончательно исчезло чувство справедливости, ты со мной согласилась бы.

Твоё письмо было послано не во время. Бывают в жизни человека такие моменты, когда ни в чём уж нельзя обвинять, т. к. все обвинения бесполезны (ведь упрёками прошлое не изменишь и не помогут они и в настоящем), а надо только действовать. Твои же действия могли бы сказаться в слове утешения, совета, и как эти слова были бы мне дороги. Обыкновенная человеч. чуткость и участие не должны были позволить тебе так написать мне в это время. Вот почему теперь твоё письмо прозвучало мне не «правдой», а отсутствием чуткости.

Извини меня за то неприятное, что написала здесь. Мне больно писать об этом, но ничего другого я никак не могу сказать. Пройдёт некоторое время, многое уляжется и тогда, если захочешь, я скажу иное. У меня нет нехороших чувств к тебе. Я свыклась уже с сознанием, что у меня есть опора — друг, а сейчас я «отвыкаю» от этого.