Любовь на мушке

— Татьяна, — глянув на Ворошилова, кивнул Капитонов.

— Ну видел… Может, в дом?

— Наряд отпускать?… — подмигнув капитану, спросил Макар. — Привод оформлять не будем?

— Ну нет, конечно!.. — мотнул головой Смолокуров. — То есть отпускайте. Я абсолютно ни в чем не виноват.

Макар отпустил наряд, поскольку не нуждался в его услугах. Доставить задержанного в отделение он мог и сам.

Дом и снаружи производил впечатление, и внутри образец для подражания. Но женская рука в нем не чувствовалась. Порядок, убрано, а уюта в этой роскоши нет.

— Игорь Аркадьевич, вы женаты? — спросил Макар.

— Так в том-то и дело! — Смолокуров смахнул с барной стойки бутылку коньяка.

— Женской ласки не хватает?

— Да нет, я женат. Просто у нас некоторые трудности… кризис семейных отношений, так сказать. Но женской ласки правда не хватает! — вздохнул мужчина.

— Зато в коньяке недостатка нет.

— Ну я не так чтобы часто… Но двадцать второго… Или когда это было?

— Когда вы встретили Татьяну.

— Да, да, именно встретил!.. Такая вдруг тоска накатила. Мне уже сорок три года, жизнь проходит, в жизни осень… И на дворе осень… Но ведь и осень пройдет, зима наступит… В общем, вышел я на улицу… Настроение, сами понимаете… — Смолокуров приложил палец к горлу.

— Вышли на улицу, а там Татьяна.

— Ну да, идет, бредет.

— Бредет?

— Да, походка нетвердая такая. Я подумал, что она пьяная…

— А разве нет?

— Действительно алкоголем от нее разило. Потом я понял, что ей еще и плохо. Сказала, упала, виском ударилась, — Смолокуров потрогал себя возле уха.

— Ударилась, — кивнул Макар.

— Плохо ей было.

— Куда вы ее отвезли?

— На остановку, — опустив голову, сказал Смолокуров.

— А почему не домой? — удивленно и с осуждением глянул на мужчину Ворошилов.

— Я же говорю, плохо ей было. Смотрю, она руку ко рту прижимает, ну, думаю, сейчас вырвет ее. А у меня салон… кожаный…

— Зачем вы ее вообще в машину посадили?

— Говорю же, бабьего лета захотелось. А тут женщина… Потом присмотрелся…

— Что присмотрелись?

— Ну не красавица… Мягко говоря… И немолодая… Мне даже стыдно стало!..

— Стыдно?

— Ну да, я мог бы и такси вызвать, но решил сам отвезти… А потом, в дороге уже, вспомнил, что я не совсем трезвый. Или даже совсем не трезвый, — приободрился Смолокуров. — Куда в таком состоянии везти женщину? И я развернулся назад и подбросил женщину до остановки.

Макар скривил губы, глядя на него. Слишком уж топорно он выкручивался. Сначала высадил Семибратову, потому что ее могло стошнить, теперь, оказывается, он сам находился под мухой, поэтому и повернул назад. Вот как такому верить?

— Татьяна сама сказала, что головой ударилась?

— Да, сказала — упала, стукнулась. Голова очень болит, сказала. Домой попросила отвезти… А ведь я такси мог вызвать…

— А когда высадили, такси не вызвали?

— Так я телефон дома оставил.

— Выехали вы в два часа сорок восемь минут. Вернулись в три ноль восемь, — вспомнил Макар.

Смерть Семибратовой наступила в районе трех часов ночи, но Смолокуров еще должен был избавиться от трупа, сбросив его под поезд. Не мог он этого сделать. Не мог…

— Да, где-то так.

— А запись зачем стерли?

— Да не стирал я…

— Не могли вы убить Семибратову. Технически не могли, — качнул головой Макар.

— Если честно, то да, стер запись. Страшно вдруг стало, — натянуто улыбнулся Смолокуров.

— А Татьяна точно сказала, что сама упала?

— А вы мне не верите? — спросил мужчина.

— В том-то и дело, что верим. Есть факты.

— Какие факты?

— Даже знаем, где и как она ударилась. Если сама упала. Но еще ее могли толкнуть.

— Кто?

— Подозреваемый сейчас под стражей, но если Татьяна Семибратова упала сама, это меняет дело.

— Она упала сама, — кивнул Смолокуров. — И я ее не трогал. Подвез до остановки, высадил, вернулся домой.

— Запись с видеокамеры соседнего дома это подтверждает.

— А что вы мне голову морочите? — Мужчина сурово свел брови к переносице.

— Мы работаем, разыскиваем преступника.

— А я здесь при чем? — с грозным видом спросил Смолокуров. Осталось только ножкой топнуть.

А он мог топнуть, и Макар это знал.

— Да камера у вас какая-то подозрительная, — усмехнулся он.

— Камера?!. Камера будет у вас! Если вы немедленно не уберетесь! — Смолокуров гневно указал на дверь.

Капитонов усмехнулся, твердо глядя на мужчину. Понял подлец, что опасность миновала, раздухарился, расхорохорился. Но еще не вечер, и, если вдруг что произойдет, они всегда могут возвратиться и вернуть в берега речушку, которая возомнила себя морем.

На прощание Макар еще раз уточнил, на какой остановке Смолокуров высадил Семибратову. Туда они с Ворошиловым и отправились.

— Это что же получается, Рита ни в чем не виновата? — спросил Вадим.

— А подброшенная улика? — пожал плечами Макар.