Любовь на острове чертей (сборник)

— Выходи, приехали. Да-да, я тебя имею в виду. Оглянись, ты последний остался. Выходи, выходи.

Илья спустился на платформу и обнаружил себя в Цфате. Теперь нужно было возвращаться обратно в Мерон, который он благополучно проспал. Но сначала… сначала он решил немного прогуляться по городу, о котором столько слышал.

Автобус выехал из Цфата в Хайфу, когда багряное солнце уже начало клониться к вершинам галилейских гор. Выехал и через десять минут плотно застрял. Машины стояли на шоссе сплошной вереницей, изредка сдвигаясь на несколько метров.

— Что-нибудь случилось, — обратился Илья к водителю. — Авария наверное?

— Да какая там авария, — раздражительно бросил водитель, барабаня пальцами по рулю. — Так всегда в этот день. После обеда начинается разъезд от могилы, и дорога закупоривается до вечера. Сколько раз просили отменить послеобеденные рейсы, все равно никто на них не садится!

Илья оглянулся. Да, салон автобуса действительно был почти пустым. Садясь, он еще подумал, как ему повезло: можно спокойно выбрать место в тени и сидеть не в тесноте, а удобно развалясь на два сиденья.

— До темноты мы успеем в Мерон? — с тревогой спросил он водителя.

— Никаких шансов. Пробка рассосется часам к девяти, не раньше.

— Так вы хотите сказать, — испуганно вскричал Илья, — что мне придется торчать в этом автобусе еще три часа?

— Именно это я и хотел сказать, — подтвердил водитель.

Все срывалось: вместо молитвы на могиле и мистического единения с душой умершего праведника, Илье предстояло ерзать на сиденье до самого вечера, а потом тащиться домой в Тель-Авив через половину страны.

— Сколько отсюда до могилы? — спросил он водителя.

— Километров пять, не больше.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Илья, с каждым произнесенным словом укрепляясь в правоте своего решения.

— Если ты к рабби Шимону, так иди, конечно, — поддержал его водитель. — Дорога вниз сбегает, дойдешь быстро.

Илья выбрался из автобуса и двинулся вдоль шоссе. Идти было неприятно, над раскаленным асфальтом висел туман выхлопных газов. Илья сошел на обочину, стараясь держаться как можно ближе к соснам, коричневой стеной стоящим вдоль склона горы.

Дорога петляла и петляла и, хотя Илья шел довольно быстро, ему казалось, будто он продолжает оставаться на том же самом месте.

— Сколько до могилы рабби Шимона? — спросил он у человека раввинского вида, дремлющего в автомобиле возле зевающего во весь рот водителя.

— А? — поднял голову «раввин». — Что?

Илья повторил свой вопрос.

— До могилы? — задумчиво произнес «раввин». Спешить ему было некуда, и неожиданный разговор явно его развлекал. — Прямо так, пешком?

Илья кивнул.

— Если идти по дороге, за час можно добраться, — продолжил «раввин». — А если рискнуть по склону — он махнул рукой в сторону обрыва, — десяти минут хватит.

— Десять минут вместо часа? — удивился Илья. — Такая разница?

— Эту дорогу оттоманские турки строили, — пояснил «раввин». — Еще при султане. Подрядчику казна платила за каждый километр. Вот он и нагнал километраж.

Илья поблагодарил и уже собрался отойти, как «раввин» поманил его пальцем.

— А можно вообще никуда не ходить, — сказал он, когда Илья приблизил голову к окну машины. — Стань у обрыва, так, чтоб могилу видеть, и молись. Это, конечно, не сто процентов но, по меньшей мере, пятьдесят.

— Спасибо, спасибо, — Илья еще не успел завершить благодарность, как уже точно знал, что будет делать дальше. Ловко протиснувшись между подрагивающими бамперами автомобилей на другую сторону дороги, он оказался перед обрывом.

От раскрывшегося простора захватывало дух. Коричневые горы Галилеи, бирюзовая полоска моря, зеленые пятна леса, красные черепичные крыши домов в деревнях и покой, теплый покой, наполняющий воздух. Удивительная вечерняя картина Святой Земли, от которой трудно отвести глаза, а еще труднее поверить, что прямо за твоей спиной скомканы в мокрую тряпку нервы сотен водителей.

Прямо внизу, за черной полоской дороги Илья заметил группку серых строений. Крайнее из них венчал голубой купол. Все пространство вокруг строений было покрыто муравьиными группками людей. Вереница автобусов и автомобилей катила по узкой дорожке, ведущей от строений к главному шоссе, и бесцеремонно вливалась в него, создавая злосчастную пробку.

Присмотревшись к обрыву под ногами, Илья понял, что склон, в общем-то, совсем не так уж крут, как это ему показалось с первого взгляда. К тому же он густо порос кустами и деревьями, то есть спуститься, хватаясь за ветки кустов и передыхая, привалившись к стволам, он мог без всякой опасности. «Раввин» не зря предложил ему этот вариант. Илья приглядел, куда поставить ногу для первого шага, бросил еще один взгляд на разлитый вокруг покой и начал спуск.

Он оказался довольно трудным. Останавливаться не получалось. Ноги сами несли Илью от куста к кусту, мимо деревьев, огибая бело-желтые, дырчатые валуны, то тут то там торчащие из земли, словно одинокие зубы во рту столетней старухи. Перед самым концом он все-таки овладел собственными ногами и, с разбегу налетев на кривой ствол сосны, остановился, переводя дыхание.