Любовь навылет

Она поняла, что любовь — это когда просыпаешься, и первая мысль о нём, а перед сном наоборот — он последнее, что крутится в голове. И ничем эти мысли из головы не выбить. Днём Даша отвлекалась, сортируя пачки неоплаченных счетов и успокаивая по телефону нервных поставщиков, а после работы тоска поджидала сразу за дверью офиса: «Вот она я». И Эд Усольцев рядом с ней. И велосипед.

Однажды Даша спросила:

— Почему ты меня терпишь? Ты же видишь, что я тебя не люблю.

— Вижу, да. Ты так и не простила меня, но пройдёт время…

— И ничего не изменится.

— Мы этого не знаем, Даша. В жизни всякое случается. Ты со мной — этого достаточно. Я никогда не был так счастлив. Мне иногда хочется умереть, чтобы всё оставалось как сейчас. — Его глаза заблестели: — Я очень боюсь тебя потерять. Я презираю себя за этот страх, но ничего не могу с собой поделать.

Даша прекрасно его понимала. Если бы Оленев сказал: «Я люблю свою бывшую, но согласен быть с тобой, пока мне это удобно», — она бы тоже не жаловалась на судьбу. Лучше так, чем вообще никак. Всё равно в любви кто-то отдаёт, а кто-то принимает — таков закон. И ещё неизвестно, кто в выигрыше. Даша готова была отдавать свою любовь совершенно бескорыстно и до самого донышка, лишь бы Оленев согласился брать. Но Оленев считал, что шансов у них нет, и с этим приходилось мириться: последнее слово всегда за тем, кто любит меньше.

Несколько раз в день Даша кликала на иконку скайпа и рассматривала свои контакты. Среди них был теперь номер Оленева, и каждый раз сердце испуганно замирало. Как легко нажать на значок вызова, и как трудно решиться на разговор. Даша гоняла в уме варианты: «Хочу посоветоваться по поводу платежей», или «Нина Петровна просила вам позвонить», или «Я скучаю до смерти, Матвей». Последний вариант привлекал её больше всего, но она понимала, что это будет уже чересчур.

32. Скайп

В субботу рано утром, проведя ночь в общежитии, Даша решилась. Будь она в квартире Эда, она бы справилась с навязчивым желанием, но у себя дома ей не нужно было притворяться верной девушкой, которую не интересуют другие мужчины. Дома совесть молчала.

Сначала она проверила время в Денвере — 21:10. Пятница. Наверняка Оленев уже вернулся с учёбы и отдыхает.

Даша не спеша пошла в ванную и приняла душ. Потом тщательно почистила зубы и высушила волосы феном. Подкрутила кончики щипцами. Подумала и нанесла лёгкий макияж, чтобы выглядеть не так блёкло, как выглядят по утрам северные русоволосые девушки. Денвер, если верить Википедии, на треть состоял из жгучих латиноамериканок, и Даше не хотелось на их фоне выглядеть бледной поганкой. Немного румян ещё никому не повредило.

Она не торопилась. Решила: если за это время Оленев пропадёт из сети, значит, так тому и быть.

Но Оленев не пропал, около его имени горела зелёная отметка. Даша долго возилась и наконец устроилась около окна так, чтобы солнце подсвечивало её пышные волосы и оттеняло румянец на щеках. Жалкая уловка, но ей важно было выглядеть по скайпу красивой: это поднимало самооценку и придавало решимости. И должно было напомнить Оленеву, от чего он отказался.

После нескольких минут жестоких сомнений она нажала на значок видеокамеры. Пошли гудки. Оленев ответил неожиданно быстро, словно сидел за компьютером. Посмотрел на Дашу и сказал:

— Привет. Что-то случилось?

— Ничего, всё нормально, я просто так решила позвонить. По личной инициативе.

Оленев спокойно её разглядывал. От этого становилось радостно и немного неловко. Возможно, стоило надеть более открытую кофточку, чтобы дать ему полюбоваться на грудь? Даша промолвила пискляво-вкрадчиво:

— Хотела узнать, как у тебя дела, — кашлянула и продолжила бархатным голосом, который по слухам нравился мужчинам больше, чем девчачий писк: — Как учёба, как практика? Когда планируешь возвращаться? Ничего, что я на «ты»?

Оленев махнул рукой:

— Уже без разницы, я всё равно скоро уйду из офиса.

— Всё решено, да?

— Ну практически. Ещё немного поработаю в Управлении, передам дела и — прощай, кабинетная работа!

— Пойдёшь летать рядовым пилотом?

— Угу. Жду не дождусь.

Оленев улыбался. Он сидел не вплотную к камере — Даша видела его до пояса. Он был одет в чёрную футболку с неразборчивой надписью на английском языке. Волосы подстрижены — настолько коротко, что от лохматых кудрей ничего не осталось. Лицо, как Даше и представлялось, загорело до густой смуглоты. Глаза оставались в тени.

 — А почему ты не уехал в другой город? Тогда, три года назад. Мог бы перевестись в другую авиакомпанию и спокойно летать, если для тебя это так важно.

— Я не хотел уезжать. У меня мама в городе, и больше никаких родственников — я не мог оставить её одну. К тому же от слухов в нашей отрасли не убежишь, — он провёл пятернёй по стриженым волосам. — Да и нравится мне на севере, я скучаю, когда уезжаю надолго.

— Даже в Америке скучаешь?

— И в Америке тоже.

— А ты мне снился.