Любовь не для заучек (СИ)

Демьян осматривает с головы до ног, достает из кармана телефон и протягивает мне. Берусь за гаджет, но он не отпускает.

— Раздевайся.

— Что? — переспрашиваю в недоумении. Это он так тупо шутит?

— Ты что, оглохла? Точно ущербная. То ноги не держат, то слух пропадает. Снимай блузку, говорю, — он раздражается, а я в панике отступаю. Пока не упираюсь спиной в приятеля Каренина.

— Ты бы лучше не злила Демона, — советует парень, хоть я и слишком явно отшатываюсь. — Он же твою жизнь в ад превратит.

Оборачиваюсь и натыкаюсь на взгляд Каренина.

— Так... Так нечестно... — шепчу, чтобы не разреветься.

— Правда? — изумление на лице Демона выглядит неподдельным. — Значит мне без рубашки должно быть норм, а ты без блузки сразу нечестно.

— Давай, заучка, раздевайся, — приятели Демьяна оживляются. — Снимай свои убогие шмотки.

— Она сама убогая, — кривит губы Демьян и обращается ко мне: — Ты уже выбрала? Блузка или телефон?

— Но как я буду без блузки? — шепчу, сглатывая вмиг образовавшийся в горле ком.

— Наденешь мою рубашку. Как раз покайфуешь от пятна. Ну так что? Раздеваешься или оставляешь телефон?

У меня самый простой бюстгалтер, бесшовный телесного цвета. Вряд ли я им сильно заведу этих зажравшихся мажоров. А вот что я скажу маме, если приду домой без телефона?

Если расскажу правду, она так распереживается, что ей снова может быть плохо. И никакой Демон этого не стоит. Расстегиваю пуговички, поворачиваюсь спиной к парням и снимаю блузку.

Мне жалко до слез. Уверена, этот холеный мажор выбросит мою блузку в первую попавшуюся урну. А она такая красивая, отутюженная. Я ее специально для экзамена надела.

— Давай рубашку, — завожу руку назад. Блузка исчезает, в ладонь ложится мягкая, приятная наощупь ткань. Очень качественная. Сколько эта рубашка стоит, я могу только догадываться.

Просовываю руки в рукава, запахиваю полы. Рубашка мне безнадежно велика, но это лучше чем явиться на экзамен в одном лифчике. Заправляю рубашку за пояс юбки, стараясь не обращать внимание на мокрое некомфортное пятно на груди.

Поднимаю глаза на Демьяна и протягиваю руку.

— Телефон.

Он достает из кармана телефон.

— Сама меня найдешь, слышала, заучка?

Передергиваю плечами, отпихиваю Демьяна с дороги и иду в лабораторный корпус.

Я безнадежно опоздала. Но можно попробовать разжалобить Драконовича рассказом, как я опрокинула на себя стакан с кофе. И как безнадежно пыталась застирать пятно в туалете.

Пока иду, ловлю себя на том, что мне абсолютно наплевать, сдам я экзамен или нет. Намного больше меня волнуют косые мышцы живота и темная дорожка, уходящая под ремень.

***

Экзамен пишу на автомате. Я не опоздала, он начался с задержкой, мне даже не пришлось ничего объяснять. Когда подбежала к аудитории — двести восемнадцать «А»! — группа еще толпилась у дверей, кабинет только открыли. Я даже успела пятно влажными салфетками затереть.

На меня косились, но спрашивать, почему я пришла в мужской рубашке, никто не стал. Скорее, всем просто было наплевать. Но после экзамена Настя насела, пришлось рассказать.

— Очуметь, Линка, Каренин? Это рубашка Каренина? Ты не шутишь? — повторяет она с восторгом. — Очуметь!

— Не кричи, Насть, люди смотрят, — одергиваю подругу, потому что на нас в самом деле уже оглядываются.

— Ты еще скажи, что не рада! — возмущается Лапина.

— Было бы чему радоваться! — фыркаю в свою очередь. — Как я в таком виде домой заявлюсь? И что мне делать, если пятно не выведется? Надо теперь химчистку искать.

— Зачем тебе химчистка?

— Каренин сказал, что эту рубашку стирать нельзя, нужна специальная химчистка, премиум класса. Для брендовых вещей.

— Ты знаешь, сколько она стоит? — хмыкает Настя. — У мамы знакомые пальто в такую сдавали, так почти треть стоимости заплатили.

У меня настроение и так хуже некуда, а после ее слов хочется плакать.

— Слушай, Лин, а ты у мамы не хочешь спросить? — озаряет Лапину. — Она же у богачей работает?

Безнадежно киваю, подруга оживляется.

— Ты говоришь, она там все делает. И убирает, и стирает, и гладит.

— Да, она работает горничной.

— Так спроси у нее, как это пятно отстирать!

— А если не получится? — недоверчиво шмыгаю носом. — Эта рубашка стоит наверное как весь мой гардероб!

— А ты думаешь, мамы твоей хозяева рубашки не вымазывают? Или они у них дешевле чем у Каренина?

— Не хозяева. Работодатели, — на автомате поправляю подругу, а сама думаю, что в ее словах есть здравый смысл.

Моя мама работает прислугой у очень богатых людей. Вишневские живут за городом, у них роскошный особняк. Маме неудобно ездить туда и обратно, поэтому они с напарницей работают посменно, неделя через неделю. И в свою смену ночуют там же в комнате для прислуги.

Ее работодатели люди порядочные и не придирчивые. Это они настаивают, чтобы мама их так называла, и мне тоже так больше нравится. От слова «хозяева» попахивает Средневековьем. Или работорговлей. Но мама по привычке говорит на них хозяин и хозяйка.