Любовь не купишь

Его взгляд следовал за ней, тело откликалось на чувственные движения ее танца. Он мысленно представил, как она смотрит на него и выдыхает слово «да».

Появление неподалеку мужской фигуры прервало его вырвавшиеся из-под контроля мысли. Морван шел сквозь толпу, на ходу потягивая вино и неторопливо разглядывая танцующих.

Барабаны отбили финальную дробь, и танец оборвался. Повсюду вокруг костра застыли неподвижные фигуры, все еще тяжело дыша. Кристиана и Энн со смехом обнялись.

Она решила, что Энн – жена Оливера. Придется сказать ей правду.

Морван жестом подозвал Кристиану. Она подбежала к нему с широкой улыбкой. Он наклонился и что-то сказал, и Дэвид увидел, как прямо у него на глазах с лица Кристианы исчезло выражение счастья, словно одежда, рывком сброшенная с тела.

Она обняла брата и горячо заговорила, без сомнения умоляя остаться. Морван покачал головой, погладил ее по щеке и отошел.

Кристиана смотрела ему вслед. Она внезапно показалась Дэвиду страшно одинокой, хотя ее окружало множество людей. Он видел, что она старается не обнаружить своих чувств, но без труда ощутил ее печаль.

Вся ее жизнь, ее семья, ее прошлое сейчас покидали этот дом.

Дэвид шагнул вперед, подошел к жене и расправил накидку на ее плечах. Она слабо улыбнулась, и ее взгляд снова устремился вслед удалявшемуся мужчине.

Дэвид покачал головой и направился за Морваном, окликая его. Он и сам не мог поверить, на что готов пойти ради нее.

Молодой рыцарь обернулся и подождал Дэвида.

– Ты уходишь, Морван?

– Да, лучше будет, если я уйду сейчас. – Он бросил взгляд на сестру.

– Ты должен навестить ее в ближайшее время. Она будет скучать по тебе.

Фицуорин явно удивился.

– Ее жизнь изменилась, и ей будет тяжело, – продолжил Дэвид. – Я не хочу, чтобы она была несчастна. Приходи когда захочешь. Этот дом всегда открыт для тебя.

Эти слова еще больше изумили Морвана. Он улыбнулся и кивнул.

– Я благодарю тебя за это, Дэвид. От нас обоих. Дэвид вернулся к Кристиане и заботливо запахнул на ней накидку.

– Что ты ему сказал? – спросила она, все еще не отрывая глаз от брата.

– Я сообщил ему, что он может навещать тебя, когда захочет.

– Правда, Дэвид? – Она повернула к нему сияющее лицо. Ее искреннее удивление и благодарность тронули его.

– Я знаю: он единственное, что у тебя есть, дорогая. Он лишь хотел защитить тебя, это по-мужски, и не мне винить его в этом. Я не встану между вами.

Она теснее прижалась к мужу и посмотрела ему в глаза с детской доверчивостью.

– Он не единственное, что есть у меня, Дэвид. Теперь уже не единственное. У меня еще есть ты, а у тебя – я, правда?

Он обнял ее, и она положила голову ему на грудь, но взгляд ее все же был устремлен в ту сторону, где в темноте исчез ее брат.

Все, что она имела, все, что приобрела за эти годы, исчезло за воротами. Жизнь, которой она должна была жить по праву рождения, положение, гарантированное ее голубой кровью, – все стало недоступным отныне и навсегда. Дэвид не сомневался, что она понимает это. Она знала, чего лишило ее замужество.

Он поцеловал ее волосы и закрыл глаза. Он вернет ей все, что она теряет, и даже больше. Это в его власти. Дэвид не сомневался, что сделанное ему предложение осталось в силе и наверняка прозвучит снова. Ему только нужно теперь разыграть игру, изменив финал. И он точно знал, как это сделать. Он обдумывал свой план уже много недель.

Словно читая мысли мужа, Кристиана запрокинула голову и посмотрела ему в глаза.

– Ты очень добр ко мне, Дэвид. Я знаю, что ты позаботишься обо мне и сделаешь все, что в твоих силах.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и ее раскрывшиеся губы устремились ему навстречу. Дрожь пробежала по ее телу, она прижалась к нему и крепко обняла. Он ощутил мгновенное головокружение, и пружина, сдерживавшая его чувства на протяжении последних часов, лопнула.

Она обнимала его так жарко, так же, как и он, жаждала поцелуев. Возможно, причиной тому были вино и танец. А может, ее благодарность за Морвана. Но какая разница? Он был рад столь пылкой страсти независимо от того, чем она вызвана.

Они стояли неподалеку от костра, два силуэта, слившихся воедино, забыв про окружающий шум и многолюдье. Дэвид вновь и вновь целовал ее, и жажда его все разгоралась.

Наконец он все же нашел в себе силы отстраниться.

– Пойдем наверх, сейчас, – прошептал он, зарывшись лицом в ее локоны; ее аромат сводил его с ума.

– Да, – ответила она. – Сейчас.

Почти ничего не видя и не замечая от безудержного желания, Дэвид все же каким-то образом сумел без помех пересечь двор, войти в дом и подняться на второй этаж. Группа гостей при их появлении тактично удалилась из верхней гостиной, и он быстро захлопнул за ними дверь.

В спальне он стащил с себя и с нее накидки, бросил их на пол и в обнимку с Кристианой рухнул на кровать, накрыв жену собой. Ее податливое тело выгнулось ему навстречу. Все мысли оставили его, он был переполнен лишь ощущением ее тела, ее ароматом. Он пытался сдержать себя, утихомирить бушевавшую в нем бурю, но когда она обхватила его голову и сама неумело впилась в его губы, разум оставил Дэвида.