Любовь не ржавеет

- Григорий хоть и не шибко умный, но безотказный. Что не попросят, всегда сделает. Мишка, тот совсем другой! Шалопай, каких свет не видывал. Школу еле-еле окончил и сразу в армию загремел. Старший тогда ещё не поднялся и брату ничем помочь не мог. А из армии Михаил вернулся, на работу устраиваться не спешил. Говорил, мол, подыскиваю занятие по душе. Да видно душа у него такая, что ни к одному делу не лежит. - вздохнула Марина Ивановна. - Я уже тогда с Николаем Яковлевичем работала. Видела, как он из-за непутевого брата переживает. Мишка ведь сразу после армии женился и молодую жену привел к своей матери. Уж как она, бедная, убивалась по поводу этой скоропалительной женитьбы! И я её понимаю! Ведь сын Татьяну в кафе отыскал. Он там по вечерам с приятелями ошивался и она приходила время проводить. Вот и спелись голубки! Представляете горе матери, когда он её в дом привел? Семьей-то обзавелись, а обеспечить её не могли. Тем более, у них сразу после свадьбы двое деток один за другим родилось. Так бы и перебивались с копейки на копейку, да старший брат быстро в гору пошел. А как разбогател, сразу младшего с женой к себе взял и хороший оклад обоим положил. Мишке бы радоваться, что брат на непыльную работ пристроил, а он, подлец, выпивать начал. А где пьянка, там и дебоширство. Он как выпьет, ужасно агрессивным становится. Ко всем цепляется, скандалит. Бывает, что и Татьяну поколачивает. Правда, она женщина решительная, в обиду себя не дает и сдачи он сполна получает. Ну, это бы все ничего. У нас в городе редкий мужик горькую не пьет. Плохо, что Мишка зазнаваться стал. Мол, брат здесь хозяин и никто мне не указ! Работать не хочет, а ведь Николай Яковлевич тут не один, у него компаньоны имеются и им до его братьем дела нет. Гришку они за его услужливость ещё кое-как терпят, а вот Мишка их здорово раздражает. Сама не раз слышала, как они попрекали Николая Яковливича, что бездельника на фирме держат. Особенно злился Степан. Нрав у него был крутой, выражался он резко, что думал, то и говорил. А как деньги пропали, Щапов вообще озлился и потребовал Мишку убрать.

- Какие деньги? - заинтересовалась я.

- Да тут недавно кража у нас случилась. Вообще-то, мы наличку на ночь в офисе не оставляем. Но Степан вечером получил деньги на текущие расходы и вместо того, что б домой их забрать, положил в стол. Уехал, потом что-то вспомнил и часа через два вернулся. Вошел в кабинет, а там Мишка у него в столе копается и в руках у него те самые деньги. Разразился скандал. Степан потребовал выгнать Мишку, Николай Яколевич не согласился. Сказал, деньги не лично Щапова, а фирмы. Значит, Михаил хотел взять деньги, которые принадлежат ему и он брата прощает. А Степан уперся и требует Михаила уволить. Сумма-то была небольшая, всего четыре тысячи рублей. В другое время он никогда б за такое не лишил человека работы. Поорал бы, да и дело с концом. А тут уперся и стоит на своем. В общем, компаньон напрямую обвинил младшего брата, старший стал на его защиту, разгорелся большой скандал.

Марина Ивановна выдохлась, замолчала и принялась шумно обмахивать распаренное лицо журналом, который использовала вместо веера. Некоторое время мы шли бок о бок и ни о чем не говорили. Неожиданно, из боковой аллеи вышла Инна и, не заметив нас, заторопилась к главному входу. Разморенная полуденной жарой, от которой не спасала даже тень деревьев, я лениво следила за мелькающей впереди тонкой фигуркой со старомодным узлом волос на затылке. Когда Инна скрылась за дверью, я польстила Марине Ивановне:

- Симпатичная у Вас дочь! Просто красавица.

Моя похвала пришлась по душе. Бухгалтерша расплылась в довольной улыбке и снова пустилась в объяснения:

- Инночка у меня единственная. Других детей нет. И такая была болезненная, просто ужас. Я только и делала, что с одного больничного на другой переходила. Чтоб хоть как-то укрепить здоровье, отдала в спортивную секцию, а у неё оказался талант. После школы она поехала в Москву, поступила в институт физкультуры. Большие надежды подавала, входила в юношескую сборную страны.

Марина Ивановна с гордостью глянула на меня:

- Я для дочери никогда ничего не жалела. Во что мне её учеба в столице обходилась-сказать страшно! Я ж туда и деньги и продукты без меры слала. Два раза в месяц посылка, раз в месяц перевод. Как часы! Кормила не только Инну, но и всех её соседок по комнате. А уж про одежду и не говорю! Она у меня, что тогда, что теперь, нарядная, как кукла, ходит. Некоторые мамаши купят отрезик подешевле, сошьют в ближайшем ателье за копейки, и рады до смерти, что отделались. А я своей Инночке только импортные вещи покупаю. Считаю, что шитая вещь никогда не будет так смотреться, как готовая. Согласны?

Я покладисто кивнула, а про себя усмехнулась:

- Аделаида тебя не слышит!