Любовь не с первого взгляда

Он тогда сразу хотел с ней сесть за одну парту, да не посмел. Оскорбить не посмел девочку Алису своим постоянным соседством. Он вообще никогда ни на что подобное не претендовал. Чего он, дурак, что ли, совсем, чтобы претендовать на ее особое к нему внимание? Или фантазер какой? С таким же успехом можно претендовать, например, на внимание к своей персоне далекой звезды, какой-нибудь там альфа Центавры… Нет уж, он мальчиком вполне разумным был, хоть и смешным да неуклюжим. Он потом только сообразил, что пойдет другим путем. Не бесполезным путем нахрапистым, а умным и толковым. И он всегда будет рядом с ней. Не в качестве обладателя, конечно. Еще чего – обладателя… Он-то как раз знал, что обладать Алисой невозможно. Никому это не дано. Просто ему необходимо было все время быть рядом, и все. Этого было вполне достаточно для счастья. А чтобы быть рядом, надо по меньшей мере другом стать, верным и преданным, как Санчо Панса. Надо научиться находить общий язык со всеми ее друзьями и подругами, со всеми возникающими на горизонте воздыхателями.

Слава богу, ни подруг, ни воздыхателей у Алисы особо не водилось. Подруги от нее сбегали быстро – характера ее властного не выдерживали, и с воздыхателями тоже была проблема, потому что всей школе было известно: интерес этой необыкновенной девочки давно уже направлен в одну сторону. Впрочем, в сторону эту были направлены и другие девичьи сердца, и сваливалось все это сердечное благолепие на голову красавчика Сашки Тарханова из параллельного класса. Он и правда был красавчик, тут уж ни убавить ни прибавить. Даже завидовать ему было трудно. Да и к чему растрачивать себя на зависть? Нет, он не завидовал ему, нет… Хотя, может, и врал самому себе. А кто в этом случае себе не врет, скажите? Где это вы видели человека, который прям-таки возьмет да и врежет сам себе правду-матку в глаза: изошел, мол, на зависть черную, потому и ненавижу.

Хотя, наверное, и правда так честнее будет. Ненавидел он его. За красоту, за высокий рост, за задумчивую небрежность в отношениях, идущую не от заносчивости, а именно от постоянной этой внутренней задумчивости, витания в собственных каких-то облаках равнодушия… Ну вот какие облака могут быть, скажите, если с тебя такая девочка, как Алиса, глаз не сводит? Да надо же лететь с этих облаков кубарем вниз, и падать к ее ногам, и быть благодарным, очень благодарным… А этот лететь никуда не спешит. Ну ничего, полетит со временем как миленький. Это надо Алису знать. А он Алису знал. Знал, что она непременно своего добьется, чего бы это ей ни стоило. И потому надо было и ему подсуетиться тоже, чтоб не выпасть потом из обоймы.

Так что пришлось ему с Сашкой дружить. Это было не так уж и страшно, потому что другом он оказался довольно комфортным. То есть совершенно необременительным. То есть самое то что надо. И к нему отнесся очень хорошо, и даже имя для него придумал достойное – Пит… Пит – это было хорошо, это ему очень понравилось. Это вам не Винни-Пух какой-нибудь! Вообще, он очень добрый парень, так называемый друг его Сашка. Только применительно к его ситуации это не имело уже никакого значения. Считает Сашка его другом, не считает – какая разница… Главное, что не возражает совсем, что Алиса в их дружбу тоже проникла, стала неотъемлемым ее атрибутом. Так что он тогда очень хорошую службу ей сослужил. Взял и преподнес ей Сашку практически на тарелочке. На, ешь. Только руку протянуть осталось.

Сашка очень быстро к такому их тройственному союзу привык. И к Алисе привык, и к восхищенно-непритязательному к ней вниманию Пита привык, и даже сам заразился от него восхищенной этой непритязательностью. В этот именно момент Алиса его и проглотила, как маленькая острозубая акулка. Молодец, высший класс! Добилась-таки чего хотела! Съела все-таки! А он, Пит, ей в этом помог. И так этому красавчику и надо. Туда ему и дорога – в Алисину собственность, в шкатулочку с драгоценностями, в движимость-недвижимость. Потому что красивый муж для всякой умной женщины – уже вещь. Может, не драгоценная, но собственность. И пройтись рядом приятно, чтоб остальные позавидовали, и в постель опять же лечь не противно…