Любовь не с первого взгляда

Наконец она остановила свой выбор на блузке и строгих черных брюках. В блузке хорошо – в блузке выпучившуюся складку на талии не видно. Она вообще обнаглела за последние дни, эта противная складка. Сзади, со спины, аж висит почти! Лезет и лезет природная склонность наружу, хоть плачь. Наверное, есть надо поменьше. Надо бы урезать себе рацион, да терпения не хватает. Вот почему одни, когда нервничают, вообще есть не хотят, а другие так и норовят запихнуть в себя чего-нибудь побыстрее да повкуснее? Надо будет с Веткой об этом поговорить, у нее на подобные вопросы всегда какой-нибудь ответ мудро-остроумный в запасе есть. Ого! А вот это уже катастрофа! Уже и брюки с трудом на талии застегнулись. Еще немного – и придется срочно менять гардеробчик. А менять его особо не на что – средства к существованию уплыли из рук, можно сказать, в один и тот же прекрасный день. Ни мужниной зарплаты теперь нет, ни своей… Вот уж воистину Вити на нее нет, ей-богу! Так бы сейчас окатил с головы до ног холодным брезгливым взором, что сразу бы дорогу к холодильнику забыла! Хотя ну ее, эту его брезгливость. Таракан она, что ли? Хватит с нее. Фу, когда вспоминала она этот его взгляд, сразу мороз по коже пробегал… Не надо ей больше этого. Мы не рабы. Рабы не мы. Мы всего лишь склонные к полноте женщины, а не существа презренные. Пусть, пусть себе складка растет, черт с ней. Надо просто успокоиться, надо перестать себя розгами сечь, и все само собой образуется.

Разобравшись с нарядами, Надежда опять столкнулась с неразрешимой проблемой – какую бы прическу на голове соорудить по тому же принципу, то есть чтоб скромно было и в то же время красиво. И опять извелась вся выбором. То волосы назад фигурной фигой закрутит, то по плечам распустит белые наращенные кудри, а то сильно набок зачешет… Маета, одним словом. А один раз даже желание промелькнуло вернуть назад прежние свои волосы – родные, русые, тоненькие, прямые. С проборчиком посередке, с живым блеском, без всяких там пенок и лаков… Пусть плохонькие, конечно, но свои! Вот раньше, до Вити, ей и в голову не приходило, что они такие совсем уж никудышные.

Саша заехал за ней ровно в половине седьмого, как и обещал. Посигналил под окном призывно. Мучения с прической пришлось в срочном порядке прекратить, просто собрав волосы на затылке в пучок и заколов большой заколкой-крабом. В последний раз глянув на себя в зеркало, Надежда махнула рукой – а, будь что будет – показала язык, схватила ключи, сумку и застучала дробно вниз по лестнице каблуками-шпильками. По пути ударила костяшками пальцев в Веткину дверь. Условный знак – три длинных, два коротких. Ветка открыла, глянула вопросительно.

– Ну, как я тебе? – быстро спросила Надежда, повернувшись перед подругой.

– Отпад, как всегда… А что, собралась куда-то?

– Ой, ну зачем обкудакала! Куда, куда… Клуша! Вот теперь мне из-за тебя удачи не будет!

– Да ладно, суеверная ты наша… На свидание, что ль, собралась?

– Нет, Ветка. Бери выше, смотри глубже. С Сашиными родственниками еду знакомиться.

– Иди ты… – поползли брови у Ветки вверх. – Правда, что ли? Ну ничего себе, темпы – пятилетку в три года… И месяца не прошло после рокового удара скалкой по мужской голове. Везет же тебе, Надька! А ко мне б хоть какой самый завалященький мужичонка в дверь постучал! Уж я бы его скалкой так огрела, так огрела…

– Ничего, Ветка, стукнет еще! Какие твои годы? Ты, главное, жди!

– Ага. Я жду. И скалку уже приготовила, старую, бабушкину… Ни пуха тебе, Надька!

– К черту, к черту, – смеясь, махнула на бегу ей Надежда рукой. – Пока, Ветка…

Двор, в который заехал Саша, и впрямь был копия Надеждин. Те же стандартные домики-грибочки детские, те же скрипучие качели и маленький скверик в глубине. Даже, показалось, бабушки те же на скамеечках сидят. И дом был похож. И правда перепутать можно, если зайти сюда вечером, да еще и в сильно неадекватном состоянии. Прямо «Ирония судьбы» какая-то. Только более жестокая. С нераскрытым убийством, с алиби, с неразделенной мазохистской любовью…

Вздохнув, Надежда протянула Саше руку, вышла из машины. А войдя в подъезд, испуганно обернулась, схватившись за голову:

– Слушай, а чего это я с пустыми руками иду? Вот ворона…

– А что такое у тебя в руках должно быть? – удивленно уставился на нее Саша.

– Ну, цветы хотя бы.

– Успокойся. Женщина женщине цветов не дарит. Это дурной тон. Пошли давай.

– Нет, погоди, Саш! А что у вас сегодня? По какому случаю праздник? Надо же подарок, наверное.

– Да не надо никакого подарка, Надежда! Вот же беспокойное хозяйство… Волнуешься, что ли?

– Ага. Волнуюсь.

– Ну, давай, давай. А тебе идет, между прочим. Столько всяческих эмоций в одну секунду по лицу пробегает, прям одна эмоция краше другой! Все смотрел бы и смотрел, как ты красиво волнуешься…

– Да ну тебя. Скажи лучше – точно праздника нет? А то поставишь меня в неловкое положение.