Любовь нужна всем

Никита как и в тот раз одет безукоризненно – только с более спортивным уклоном: небесно-голубого цвета джинсы, чистейшие, без капли уличной грязи, белые кроссовки и такая же белая рубашка на кнопках, один в один как у нечёсаного Мишани в тот вечер. «Они ими что, меняются что ли?» – предположила Илона, разглядывая улыбающегося Никиту. Правда, белая рубашка под копной чёрных волос смотрелась гораздо лучше, чем на Мишане с его реденькой шевелюрой.

– Заходи, – Илона распахнула дверь шире и посторонилась, давая пройти.

Никита, не выключая улыбку, сделал два шага вперёд, повернулся лицом к Илоне и вдруг протянул ей букет алых роз. Это было неожиданно, стремительно и жутко приятно, просто сказочно.

– Это мне? – зачем-то спросила Илона. Ничего другого ей в голову не пришло, а сказать хоть пару слов желательно. – Мне? – повторила она.

– Тебе, а кому же ещё? Или я ошибся адресом? Илона Иванова здесь живёт? – Никита всё так же широко улыбался, при этом ямочка на подбородке куда-то исчезала, словно растворялась в улыбке.

– Спа-асибо, – Илона растягивала слово благодарности, придавая ему больше значения. – А, разузнал, где я живу. Анжелка, конечно, – пробормотала она, разглядывая полураскрытые, как губы, жаждущие поцелуя, бутоны роз.

Илоне ещё никогда не дарили цветы, на восьмое марта не в счёт, да на день рожденья в этом году папа презентовал ей прекрасный букет. Но то были дежурные цветы, потому что так положено, всем одноклассницам мальчики скидывались на подарки к женскому празднику, и цветочки – это самый простой вариант – гвоздики продавались в любом цветочном магазине. А тут розы, просто так, потому что он пришёл к ней, потому что они целовались у Серёги в прихожей, или потому что он в неё влюбился? Неужели влюбился? А она? Целоваться было здорово. Все эти мысли промелькнули в сознании Илоны за какую-то секунду. Она приняла букет и хотела его чмокнуть в щёчку. Но в щёчку не получилось. Никита умело повернулся и поймал её губы своими губами. Поцелуй был долгим и смачным. Как прекрасно ощущать, что никто не может помешать, никто не ворвётся сюда. Никто? Не мешало бы хотя бы закрыть дверь, она так и ёрзала на сквозняке, туда-сюда, и грозила громко хлопнуть на весь подъезд.

– Подожди, – Илона с трудом отстранилась, замкнула дверь и посмотрела в глаза Никите.

– Разувайся, но, – она помолчала, подыскивая нужное слово, – я не хочу большего. Ты понимаешь?

– Понимаю, – после некоторой паузы согласился Никита, развязывая шнурки кроссовок. Потом он выпрямился и тоже, поймав её взгляд, повторил, – понимаю.

Они пили чай, слушали битлов, гладили Руфину, Никита тоже, оказывается, любил кошек, но всегда родители были против. И целовались, долго, безотрывно и упоённо, Никита давал волю рукам, они успели побывать повсюду, но Илона в последний момент отводила их. «Ты обещал». Он соглашался, и они снова целовались, и снова правая рука Никиты бессовестно орудовала в её белье. Наконец, Илона встала, нашла брошенный на пол бюстгалтер. Надела его и, глядя Никите в глаза, покачала головой и произнесла укоризненно:

– Ну ты ведь обещал.

– Обещал, а что я могу сделать с собой, ты такая красивая, ты такая…

– Тсс, – Илона поднесла указательный палец к губам Никиты, – хватит. Приходи завтра, сегодня и так уже было слишком много. Но, – она начала фразу и не закончила.

– Что «но»?

– Ничего, – Илона вздохнула, – приходи завтра.

Он пне преминул воспользоваться приглашением, на этот раз с тортом появился. Вкусным, «Киевским». Но Илона даже облизнуться не успела. Он аккуратно поставил торт на банкетку и заключил Илону в свои объятия, из которых уже не выпускал. Его губы жадно впились в её лицо, он целовал Илону повсюду, И она не могла и не желала сопротивляться. Она сама уже всё решила для себя: «Или сегодня, или никогда! Жребий брошен!» И она стала отвечать, она тоже целовала его, она тоже дала волю рукам и потом не могла припомнить, как сорвала с него рубашку, прильнула к голому торсу. Он в ответ ловко расстегнул её лифчик с необычной застёжкой спереди между грудей. «Умеет», -, только и успела подумать она, а его длинные красивые пальцы уже теребил её соски…

Невероятно, ещё вчера ей было страшно, а сегодня она жаждала ЭТОГО, она даже торопила, ей не терпелось, она изнемогала, но он медленно, но верно доводил её до белого каления. Правда, в решающий момент стало больно, однако это быстро прошло, а он был неутомим, и вот, наконец, он её отпустил. Илона упала в изнеможении на кровать. Она не знала, как они там оказались. Всё завертелось-закрутилось у входной двери, а потом, что потом, она уже не могла объяснить, только запомнила, как в один момент пискнула некстати подвернувшаяся Руфина. И больше ничего. Сейчас она ничего не помнила и не хотела вспоминать. Она дала себя ему, она испытала страсть, оргазм, но теперь она ощущала какую-то пустоту. Или утрату. Как разгадать загадку собственной души?