Любовь нужна всем

На обратном пути Виктор Сергеевич всё никак не мог успокоиться. Аж в толстый зад зиловского самосвала едва не влетел на проспекте Вернадского. Резко остановился, да так, что прохожие на оживлённой улице отреагировали на визг тормозов, зеваки застыли на месте, а самые любопытные чуть не подбежали к остановившейся машине. Виктор Сергеевич замахал руками одному – сойди с дороги, отвали! А в голове роилось безостановочно: «Ах мерзавец, ах прохвост, проходимец хренов! Нет, надо же, и жене презент соорудил, чтобы меньше зудела, смотри, мол, какой я заботливый да шустрый; и своей выгоды, негодяй, не упустил! На рестораны с девочками отстегнёт! Интересно, сколько экзаменатору там останется? Или экзаменаторам? В их круговой системе сам чёрт ногу сломит!» Единственное, в чём поверил Виктор Сергеевич новоявленному «фирмачу» так это насчёт долларов. Не такой человек Вершинин, чтобы сильно рисковать, не такой, трус он, всегда был трус, трусом и остался. Наверняка сам уговаривал «коллег» не лезть в валютные афёры, это ведь тема «конторы», там всё очень серьёзно, вдвойне опасно. «Ну, ладно Бог с ним, – наконец стал успокаиваться Виктор Сергеевич, – завтра сниму деньги в сберкассе, жене не скажу, пускай не знает до поры до времени. Главное – Илону протолкнуть, и больше в этот кабинет не ходить и не видеть эту противную жирную физиономию!»

4

Папа с мамой умотали на дачу. Наконец-то! Илона давно ждала этого события. Экзамены остались позади, аттестат в кармане и медаль сияла позолотой на нижней полке финского секретера. Целую неделю она дома одна, нет, не одна, с Руфиной. Никто не приоткроет дверь её комнаты в девять утра, когда папа уже уехал на работу и приспевала вторая очередь завтрака. Никто слащавым, тягучим, как конфеты тянучки, голоском не позовёт её к столу: «Илоночка, вставай, моя деточка, пришло время завтракать». Никто не станет донимать её всякими вопросами: «Ну почему ты не пойдёшь погулять с подружками?», как будто её ждали в дворовой песочнице; или: «Илоночка, почему ты не сходишь на Москву-реку, не позагораешь хоть немного?». Никто упрекнёт за полуночничание наедине с Мопассаном и Руфиной, пристроившейся к ней бочком. Она сама встанет, сама приготовит себе завтрак, сама, если захочет, договорится о встрече с Анжелкой. Сама пойдёт загорать и даже искупается, забыв о мамином категорическом: «Ты что? В Москве-реке брюшная палочка!» и будет там воевать полотенцем с переливающимися на солнце капельками воды, прилипшими к её стройному телу. Ужин себе тоже приготовит сама, и до трёх часов ночи будет слушать битлов и читать Мопассана. И так – целую неделю. Неделю одинокого счастья!

Родители исчезли на восемь дней, оставили Илоне холодильник, набитый продуктами и красненькую бумажку с сумрачным изваянием вождя мирового пролетариата. И это была свобода! Илона давно, когда вышла из возраста песочниц и детских площадок, невзлюбила дачу. Там было скучно, неинтересно, один телевизор на всех, по которому всегда показывали программу «Время», тесные комнатки, нудные соседи и вечные комары с мухами. А её таскали туда каждое лето: «Свежий воздух и запах соснового леса тебе очень полезны!» А ещё были полезны прогулки по этому сосновому лесу, собирание грибов: «Смотри, Илоночка, какой красавец, какая шляпка, какая ножка!» И Илоне полагалось восхищаться. Она знала, мама сама терпеть не могла грибные выходы, но жертвовала собой ради приобщения доченьки, то бишь Илоны, к природе. «Ребёнок должен быть развит разносторонне!» И вот только в этом году, словно в подарок за золотую медаль, ей позволили одностороннесть, и она осталась дома.

Один раз в день, с завидной регулярностью мама интересовалась: «Как ты там? Не скучаешь? Чем занимаешься? Что ты ела?» Илона заученным тоном, стараясь скрыть накатывающее раздражение, отвечала: «Нет, не скучаю, хожу на речку, гуляю с подружками-одноклассницами, утром готовила себе манную кашу, на обед у меня – куриный бульон, яичница с сосисками и гречкой, на полдник – фрукты, на ужин – бутерброды с сыром и ветчиной, чай, перед сном – стакан молока». Всё как учила мама. На самом деле, бутерброды Илона трескала и на завтрак, и на обед, и на полдник, яблоки грызла, сидя за книжкой, вместо чая по пять раз на дню варила кофе, а яичницу с жареными сосисками готовила себе среди ночи, когда голодный, урчащий живот не давал уснуть. Потребление манки и гречки свела к нулю, придётся Илоне, дабы не попасть в отчёт маминому инспекторскому глазу, перед приездом родителей часть этих ценных продуктов отправить в мусорное ведро. Но это потом, а пока можно жить в своё удовольствие.