Любовь, опять любовь

Мать моя мне сказала: „Я дочь незамужней матери, и так продолжалось долго. Но не хочу, чтобы ты повторила нашу судьбу". Не было убежденности в ее словах, она, скорее, шутила, и сама же рассмеялась тогда. Но я тогда не смеялась. Теперь смеюсь. Я такая же, и моя девочка стала бы такой же, если бы выросла… Если бы жила. Возможно, в ее время мир изменился бы, можно было бы выбирать между жизнью с мужем или одиночеством, жизнью отшельницы либо изгнанницы. Стендаль рекомендовал такой выбор своей сестре Полине. В Париже или в ином большом городе меня считали бы чудачкой, чем-то вроде бродяги, но я нашла бы свое место где-нибудь при театре или среди художников. Почему я пишу это? Нужно ли мне что-то другое? Нет, я довольна своим маленьким домиком между деревьями и скалами, возле водопада, мне нравится музыка ветра».

Но этот отрывок относится ко времени, когда Жюли обрела душевный покой.

На протяжении многих месяцев… Нет, не менее двух лет продолжался этот период… Трудно отметить точную дату по дневникам. Долго, очень долго длился период сумасшествия Жюли. Она обезумела. Это случилось, когда Реми услали на Берег Слоновой Кости, когда умер ее ребенок. Эти удары судьбы нарушили ее душевный баланс.

«Сложно удержать душу в равновесии. Чуть коснешься — и все летит кувырком, и падаешь, падаешь, засасывает тебя в водоворот».

Иногда страницы покрыты нечитаемыми каракулями, смысл и буквы можно разобрать лишь кое-где.

«Дьявол… дьявол… Это дьявол… Где тот дьявол, нашептывающий мне столь сладостные звуки?..»

Вариации с дьяволом на страницах дневника — явно соотносятся с музыкой того времени.

Имя Реми не сходит со страниц. «Реми, Реми, Реми…» — и слезы, слезы, слезы, сплошь пятна от слез. Страницы с записями о Поле таких помарок лишены, тон иронический. Но о Поле она писала по давней памяти, так пишут о прошлой боли. Не сплошь ирония.