Любовь Орлова

Далее шло прямое обвинение в плагиате – в том, что, побывав в Мексике, обладавший хорошим музыкальным слухом Александров запомнил там мелодию, которую позже напел Дунаевскому для марша.

Киношники ответили на этот выпад одновременно, 5 марта, двумя залпами: Александров и Дунаевский в газете «Кино», их покровитель Шумяцкий – в «Комсомолке». Они обвиняли «Литературку» в пуританизме, мещанстве, ограниченном кругозоре, клевете, заушательстве, беспринципности, самодовольном невежестве. А самого Безыменского в черной зависти – не приняли у него бездарный киносценарий «Дуэль», вот он и мстит более удачливым людям.

«Мелодия была написана в декабре 1932 года, т. е. за год до выхода американского фильма на экраны США. Старую мексиканскую песню Александров вывез из Мексики и подсказал Дунаевскому, – возмущался председатель ГУКФа. – Однако композитор взял из нее буквально два такта. Эту же народную песню использовали для своего фильма американцы. Т. е. налицо вполне законное совпадение источников, а не плагиат».[23]

Возможно, именно отсюда «вырос» эпизод фильма «Антон Иванович сердится» – когда композитор Керосинов приносит заказанную ему песню, в которой слушатели узнают «По улицам ходила большая крокодила». В ответ на обвинения возмущенных артистов композитор кричит: «Мещане! Вы когда-нибудь слышали слово „фольклор“?!» А перед уходом соглашается: «Ладно, я изменю два такта».

Уже на следующий после этой отповеди день «Литературная газета» открыла пальбу по трем мишеням: музыке «Веселых ребят», текстам песен и фильму в целом. «Музыкальную» линию продолжил Безыменский. Он был настроен сравнительно миролюбиво: сколько тактов совпало, я не считал. Услышал, что мелодии очень похожи, вот и удивился. Имею право. Более раздраженно выступил поэт Семен Кирсанов. Он утверждал, что год назад режиссер Александров предложил ему написать несколько песен для снимающейся кинокомедии, даже наиграл «рыбу» – музыку с нескольких мексиканских пластинок (вот ведь далась им эта Мексика!). Через какое-то время Кирсанов песни написал, однако режиссер потребовал их переделать – ему была нужна полная аполитичность текста. У поэта так не получилось, и их совместная деятельность заглохла. Когда же фильм вышел, то Кирсанов с изумлением узнал в песнях Лебедева-Кумача слегка переделанные свои строчки. А в песне Анюты вообще был использован без изменений целый куплет.

Тяжелая артиллерия в атакующей тройке была представлена обширной статьей Бруно Ясенского – польского писателя, члена Французской компартии, в 1929 году переехавшего в СССР. После выхода романа «Человек меняет кожу», о создании оросительной системы Вахшстроя, он стал депутатом Сталинабадского горсовета и членом ЦИК Таджикистана. Для начала Ясенский просто охаял фильм, написав, будто через два месяца зрители начисто забыли о нем (полная чушь – «Веселых ребят» до сих пор прекрасно помнят). Это явная неудача, не унимался писатель, и нечего выдавать ее за знамя нового жанра. Тут ведь не только музыка, тут много чего содрано с зарубежных лент. Дальше приводятся примеры. Пастух с любимой коровой и неотступно следующим за ним стадом – это из ленты Бестера Китона «Моя корова и я». Корова в постели – из «Золотого века» испанца Буньюэля. Человек, который танцует, опоясавшись веревкой, на другом конце которой привязана корова, – «Золотая лихорадка» Чарли Чаплина, правда, там привязана собака. От Чаплина пришел и живой барашек, поставленный вместо игрушечного. Катафалк в роли веселого экипажа благополучно «приехал» из фильма француза Рене Клера «Антракт» и так далее. Поэтому нечего с пеной у рта защищать картину, в которой столько эпизодов заимствовано у других режиссеров.

Хорошо еще, что Ясенский не видел фильм Штернберга «Марокко» с Марлен Дитрих – иначе бы знал, откуда для финала «Веселых ребят» позаимствован цилиндр Анюты. А если бы писателю попалась на глаза известная музыкальная комедия американца Рубена Мамуляна, кстати, до эмиграции бывшего одним из учеников Е. Б. Вахтангова, «Люби меня сегодня вечером», где скромный портной ехал за аристократом, не заплатившим за работу, попадал в замок к его родственникам и был там принят за полноправного гостя, то можно представить степень его негодования.

Тем не менее Шумяцкий защищал любимое детище, словно орлица орленка. По его инициативе была моментально создана экспертная комиссия, в которую вошли семь человек: два крупных музыковеда Городинский и Челяпов, функционер из секции творческих работников кинематографа Кринкин, кинорежиссеры Райзман и Рошаль, представитель правления Союза писателей поэт Сурков и журналист из «Литературной газеты» Плиско. Уже 7 марта комиссия вынесла свой вердикт: