Любовь Орлова

К сожалению, Любовь Петровна никогда не вела дневника, поэтому трудно установить, чем она конкретно занималась в тот либо иной день. Известны только отдельные события, о которых она сама рассказывала. Например, как провела вторую половину дня 25 ноября 1936 года – подобно большинству советских людей, хорошо замороченных умелой пропагандистской машиной, Орлова слушала трансляцию доклада вождя о проекте новой конституции, не ведая того, что это будет гигантская мистификация, а роль основного закона будут играть Устав партии или, еще чаще, воля самого вождя.

Но вот ведь – «когда б вы знали, из какого сора растут стихи»… Артистка рассказала Г. Зельдовичу, при каких обстоятельствах Лебедев-Кумач сочинил один из куплетов «Песни о Родине»:

«Никогда не забыть эпизода, случившегося в дни исторического Чрезвычайного Всесоюзного съезда Советов, когда товарищ Сталин в беломраморном зале Кремлевского дворца делал доклад о проекте Конституции СССР. Вся страна с волнением слушала мудрые слова вождя. Поэт в тот день был болен. Слушая доклад, внезапно я решила позвонить ему.

– Василий Иванович, у вас радио работает, вы слушаете?

– Да, болезнь с меня как рукой сняло, – ответил Лебедев-Кумач, – я слушаю и боюсь пропустить слово.

И – самое замечательное: сразу же, после доклада, не успели еще остыть лампы радиоприемника, поэт сел за письменный стол и написал новые строфы «Песни о Родине»:

За столом никто у нас не лишний.По заслугам каждый награжден.Золотыми буквами мы пишем

Всенародный Сталинский закон.Этих слов величие и славуНикакие годы не сотрут:Человек всегда имеет право

На учебу, отдых и на труд.

Как жаль, что эти строки написаны после постановки фильма «Цирк» и Марион Диксон их не поет».

В отличие от поэта и актрисы, слушавших выступление товарища Сталина по радио, муж Любови Петровны внимал докладу в «беломраморном зале Кремлевского дворца» – по личному поручению вождя Александров и Нильсен снимали документальную короткометражку об этом событии.

У Лебедева-Кумача появятся другие песни – так же как и композитор Дунаевский, Василий Иванович привлечен к работе над новым фильмом. Нелепо было бы разбивать сложившийся альянс, столь удачно проявивший себя в «Веселых ребятах» и «Цирке». Многие считали, что усилия режиссера, композитора и поэта направлены на то, чтобы всячески помочь Орловой проявить сильные стороны своего дарования и таким образом держать ее в центре внимания зрителей. С легкой руки уже признанного классика Эйзенштейна троицу Александров, Дунаевский и Лебедев-Кумач стали называть «орловскими рысаками».

Для двух «пристяжных рысаков» новый, 1937 год начался более чем удачно: 1 января было опубликовано постановление о награждении И. Дунаевского и В. Лебедева-Кумача орденами Трудового Красного Знамени. Через месяц «кореннику», Г.Александрову, «за выдающееся качество кинематографического оформления кинофильмов» было присвоено звание заслуженного деятеля искусств. В тот же день был отмечен еще один из создателей «Веселых ребят» и «Цирка» – за заслуги в области кинооператорского искусства В. Нильсена наградили орденом «Знак Почета» и автомашиной «М-1» – первой отечественной легковушкой, небезызвестной эмкой, выпускаемой Горьковским автозаводом.

На одном из правительственных приемов Сталин шутливо поинтересовался у Любови Петровны:

– Ну, товарищ Марион Диксон, расскажите, как живется на Луне?

– С такой зарплатой везде хорошо, – ответила Орлова репризой из фильма и добавила другую, с привычным акцентом: – Я хотела быть счастлива в СССР.

– И это возможно! – подхватил вождь.

Вообще в то нервное тревожное время жизнь в СССР текла по принципу «одним – ордер, другим – орден». С одной стороны, шли повальные аресты. В январе начался процесс над «антисоветским троцкистским центром». Газеты публиковали протоколы допросов Пятакова, Радека, Смирнова и других подсудимых по этому делу – всего в этой «шайке реставраторов капитализма» было 17 человек. По всей стране проходили сотни митингов рабочих и колхозников, выносились резолюции с гневными требованиями расстрелять заклятых врагов народа.

Тогда существовал такой порядок – о переменах имен и фамилий публиковались извещения в газете «Известия». Люди старались избавиться от подозрительных фамилий, бросающих на них тень. Многочисленные природные Троцкие становились Троицкими, Троянскими, Янковскими, лишь бы не иметь ничего общего с предателем.