Любовь плохой женщины

— Ты имеешь в виду, — сказала она, дрожа от наплыва эмоций, — что оставишь меня одну с тремя детьми?

— Ну, не такие уж они и дети, — попытался урезонить жену Джон.

— Нет. Они дети. Они подростки, что гораздо хуже. — «Джуин, — перечисляла она про себя. — Люси. Доминик. Грубость, упрямство, дерзость». — Я не справлюсь, — запричитала она. — Ты не можешь вот так бросить меня.

К осени надо было найти деньги, чтобы заплатить за следующий семестр, а Люси понадобится новая форма, так как она прибавила по сантиметру во все стороны. Ведение хозяйства требовало значительных расходов. Горсты жили широко, ели в приличных, дорогих ресторанах, давали приемы. И все это было возможным только благодаря его усилиям. Джон почувствовал соблазн напомнить ей об этом, но подавил импульс. Когда она успокоится, она сама это поймет. Вместо этого он сказал:

— Я вот подумал, что тебе стоит взять с собой кого-нибудь. Приятельницу. Например, Наоми. Ей все равно нечего делать. Возьмете двухместный номер с двумя кроватями.

— Наоми? Боже милостивый! Да она сама как четвертый ребенок. И все равно она не захочет. Она привыкла совсем к другим развлечениям.

— Тогда, может, пригласим твою мать? Уверен, что она будет рада ненадолго сменить обстановку.

— Да, пожалуй, — вздыхая, Джеральдин обдумывала предложение. — Пожалуй, — повторила она.

А в комнате у них над головой маленький слон танцевал гавот. Или бульдозерил бульдозер. Или бушевал полтергейст. Потолок дрожал, раскачивалась люстра. Джеральдин и Джон подняли глаза кверху.

— Что я тебе говорила? — сказала Джеральдин.

— Запирайте внуков! — завопила Элли Шарп и подскочила с дивана, реагируя, как всегда, с чрезмерной экспрессией. — Наоми Маркхем вышла на охоту! — Широкими шагами она заходила по комнате, которая от этого стала казаться меньше. На секунду Элли остановилась у окна и посмотрела на небо. — Черно, как в заднице у шахтера, — доложила она, просто чтобы дать выход эмоциям.

Обиженная Наоми не ответила. Вечерние тени почти скрыли ее, и Элли, стоящей у окна, казалось, что Наоми как по волшебству растаяла.

— Так-так-так… — Элли качала головой, не в силах поверить услышанному.

Честно говоря, она была ошарашена. В возбуждении она крутила яркие вычурные перстни, которыми были унизаны ее пальцы. Должно быть, у нее какие-то сверхъестественные способности. Должно быть, она еще более проницательна, чем сама думала. Правда, в буквальном смысле слова она этого не предвидела. Разумеется, вчера она с огромным удовольствием подкалывала Кейт намеками про Наоми и Алекса. Но это была всего лишь шутка, плод ее озорного воображения; она ни на секунду не предполагала, что близкое соседство, при всей его власти, возымеет хоть какое-нибудь заметное воздействие на жильцов дома на Лакспер-роуд.

«Рассказывай же, чем ты занималась все это время», — потребовала она от Наоми, проведя гостью в дом. Мысленно она отвела пять минут, максимум десять, на жалобы и нытье подруги, после чего она планировала в свою очередь поведать все о Мартине — пикантные подробности, моральную дилемму, свое решение. Она собиралась признаться в том, что он был искусным и изобретательным любовником. Он был заботлив, внимателен и, само собой, без ума от нее. Но у него была жена… если можно назвать ее женой. У него были обязательства. И разве смогла бы Элли, положа руку на сердце, называть себя феминисткой и в то же время флиртовать с мужем своей сестры? Нет-нет, этому необходимо положить конец! Она прекратит любовные отношения с Мартином уже к осени, до поездки в Италию.

Однако Наоми, предупредив, что ее новости могут не понравиться Элли, выдала отчет о своих последних подвигах.

Ради всего святого, Алексу ведь всего… А Наоми уже, по крайней мере… В своем лихорадочном состоянии Элли не могла точно подсчитать их возраст, но между ними определенно было не меньше двадцати лет разницы.

Она даже не знала, что ответить Наоми и как относиться к этой новости. Никто не любил сплетничать больше, чем Элли, а тут ей в руки попала настоящая горячая сплетня, суперскандал, поистине сенсация. Но где-то в дальнем уголке ее души притаилось смятение. А в другом уголке ее души, не очень дальнем, бушевала дикая зависть. Из-за этого любовного приключения Наоми Элли как будто отодвинули на второе место. Как будто Наоми в чем-то опередила ее.

Несколько секунд между ними стояло молчание, а потом раздался ужасающий звук — это Элли сделала глубокий вдох.

— Ну, знаешь, — начала она, — мало найдется людей со столь же широкими взглядами, как у меня…

Если бы Наоми знала, как Элли отреагирует на ее известие, она бы ничего не стала рассказывать. Но теперь ей оставалось только опереться подбородком о ладонь и ожидать неизбежного «но» с видом нераскаявшейся грешницы (а также выражение ее лица можно было назвать нонконформистским, употребив одно из любимых словечек Элли, или чертовски упрямым).