Любовь по-драконьи

Судя по звукам, доносившимся из соседних покоев, милая юная Шариза была не так невинна, как хотела показать. Целую ночь я просидела вся в слезах на подоконнике с открытым окном, и только высота и холод ольмартовской ночи не давали мне сойти с ума. Я ждала его все утро, хотела, чтобы Свэн пришел и обнял меня, утешил, сказал, что любит, но утром он не пришел, и днем, и вечером тоже, а на следующий день все снова повторилось.

Дракон игнорировал меня почти две декады, по ночам приводя к себе Шаризу, а днем отмахиваясь от меня делами, в то время как эта змея, получившая, как и я, разрешение свободно передвигаться по Истариону, изводила меня ехидными замечаниями и различными неприятными подробностями. Самое же ужасное состояло в том, что мне даже поплакаться было некому! Для драконов все происходящее было нормой, в то время как меня убивало похлеще яда. Права была мама, когда говорила, что не стоит путать драконов с людьми!

Однажды вечером, когда я уже и не надеялась увидеть Свэна, дверь в мою спальню открылась, и на пороге, улыбаясь, показался он. У девочки неожиданно пришли кровавые дни, поэтому теперь Мессир готов был вновь вернуться в мои объятия. На декаду, а потом ему, увы и ах, придется вновь заняться вопросом продолжения рода. Конечно же, я «поверила» в то, что он этим обстоятельством крайне опечален!

— Шел бы ты, Мессир, отсюда! К своей девочке! — зло прошипела я и отвернулась, тем самым давая понять, что разговор окончен, но вместо извинений или признаний услышала:

— Ты меня прогоняешь? — недовольно задрал левую бровь дракон.

— Какая проницательность! — ехидно протянула я, потуже затягивая халатик, чтоб наверняка.

— Тебе не кажется, что ты забываешь свое место, женщина?

О, как мы заговорили! Не иначе как драконьи замашки взяли верх над разумом?

— Какое? — вызверилась я. — На коврике у твоих ног, так меня, судя по всему, оттуда уже потеснили!

— Марина, не хами! — начал всерьез злиться он. — Как ты со мной разговариваешь?

— Так, как ты того заслуживаешь! — выплюнула я, кулаком стирая слезы. Неужели после всего, через что он заставил меня пройти, так сложно просто обнять и проявить внимание? Пожалеть на худой конец!

— Не вынуждай меня применять к тебе меры, — играя желваками, процедил Свэн.

Гадать, какая муха его укусила, и с чего он вдруг стал так со мной обращаться, не стоило. Ночная кукушка сделала свое дело. Такая кроткая, во всем послушная, такая нежная и такая драконица! Пара вскользь брошенных фраз о том, что человечка обнаглела, намек на то, что такой мужчина достоин не только уважения, но и поклонения с благоговением, и вот он результат: Свэн начал требовать от меня такого же поведения, как у женщин их народа, забыв о том, что в человеческих семьях царит равноправие.

— Я тебе не драконица, чтобы меня наказывать, и не наложница, чтобы смешивать с грязью! — гордо выпрямив спину, заявила я.

— Ошибаешься, милая, ты именно наложница, — недобро усмехнулся Свэн и добавил: — И кажется, тебе об этом нужно напоминать.

С этими словами он больно схватил меня за руку и поволок на женскую половину. Там Свэн зашвырнул меня в первую попавшуюся пустую комнату и закрыл решетку.

— Посиди-ка здесь, подумай о своем поведении, — бросил дракон напоследок.

Я подумала. Увы, но выводы мне не понравились. Закрывая на многие странности глаза, я не обращала внимания на то, что Свэн меняться начал уже с первых дней. Куда-то начал испаряться весь его демократизм в отношениях, который он приобрел, живя среди людей, все чаще ящер вспоминал так ненавистные ему ранее традиции, утверждая, что «вековые устои надо менять постепенно, а не рушить на корню», и начинал командовать, требовать подчинения или что-то мне запрещать. Я потакала, соглашалась и от многого отказывалась ради него, потому что любила до безумия и старалась понимать и поддерживать Свэндала во всем, даже на Шаризу в его постели согласилась, чтобы не ссориться, а он, похоже мои уступки воспринял, как слабость. Драконы не уважают слабых, они их уничтожают, пусть порой и неосознанно. Этот инстинкт был вшит в этих крылатых ящериц на уровне подсознания: выживать должны только сильнейшие!

Когда Свэн явился ко мне на следующий день, то получил холодное:

— Я тебе не вещь и не собираюсь терпеть такое к себе отношение!

— Да? И что же ты сделаешь?

— Уйду от тебя, — запальчиво заявила ему.

— Ну попробуй, — хохотнул Свэн и вновь закрыл решетку, уйдя на этот раз на несколько дней, в течение которых меня даже не кормили.

«Распоряжений не было», — мерзко улыбалась Итэль, и только одна из наложниц Шана втихаря просовывала мне сухарики и вяленые фрукты через решетку по ночам. За это самоуправство Итэль потом, конечно, получила нагоняй от сына, но, как они умели, драконица притворилась глупой виноватой курицей, и Мессир ограничился лишь устным выговором. Я бы ее отлупила, видит Богиня-Мать, но моего мнения не спрашивали.

— Ты не передумала? — спросил Свэн, в очередной раз придя ко мне.