Любовь по-драконьи

Понятно! Свэн приказал привести меня в порядок, но насильно они этого сделать не могут из-за того, что после принесения ритуальной жертвы с моим мнением тоже приходится считаться. При этом если я сейчас заартачусь, то приказ Патрона они нарушат, за что могут запросто лишиться работы.

— Позволит она, позволит, — поторопила дракониц Линда. — Ведь правда?

А что мне оставалось делать? Горничные же не виноваты в том, что я терпеть не могу косметические процедуры. Увы, но красота требует жертв. В основном человеческих. Издевались надо мной в общей сложности часа полтора.

Аленку причесали и накрасили довольно быстро, после чего она настолько шустро скрылась в гостиной, что не заподозрить неладное я не могла.

— Скотина, — позвала я аркрайя, и спустя миг из-под кровати нарисовался заспанный пес. — Алену охранять и не выпускать, — приказала ему, на что собака смерила меня жалостливым взглядом, как-то совсем уж по-человечески вздохнула и, поняв, что приказ не отменят, поплелась в соседнюю комнату развлекать переселенку.

— Странное имя, — заметила одна из девушек, но я промолчала. Вступать в разговоры в то время ка меня с одной стороны мазали чем-то жгучим, с другой выдирали и стригли волосы, с третьей пилили ногти (бр-р-р-р!), а с четвертой делали массаж (довольно больной) не хотелось совершенно.

Результат, конечно, был хорош: кожа матовая с нежным румянцем, стрижка аккуратная, а глаза, неярко подкрашенные, будто бы стали больше и ярче. Волосы я попросила не убирать в прическу, все равно из такой длины ничего красивого не получится, а этикет? Да тьерш с ним! Я улыбнулась своему отражению. Из зеркала на меня смотрела красавица.

— Марина, ну ты гараж! — восхитилась заглянувшая Алена. — А ты ходить лахудрой? Мну то-то же хотеть лахудрой! — заявило это недоразумение, и одним ловким движением руки она вынула шпильку, являвшуюся основой высоченной трехуровневой прически. Огненные локоны рассыпались по плечам, переселенка игриво покрутила головой, разлохмачивая волосы, и тут же прилепила несколько прядок к блеску на губах, размазав при этом помаду на пол лица.

У дракониц, наводивших красоту Аленке синхронно задергался глаз.

— Бе-е-е! — протянула попаданка и повернулась к девушкам. — Прибирать обратно.

— Вы свободны, — отпустила я их.

— А где? — завопила Аленка.

— Я сама тебя заплету, — пообещала ей.

— Ты спальцально! — надулась она, но на предложенный стул все-таки уселась. — Ты хотеть на себя весь мужик хапать, а мну?

— Алена! — я аж поперхнулась. — Ни я, ни ты никого, прости-благослови Богиня, хапать не будем! Равно как и лапать и бахать! По возможности я выясню у Мессира относительно нашего статуса, и если он все же подтвердился, то мы завтра же, а лучше вообще сегодня отбудем из Истариона.

— А где же эмиссар? — удивленно выпучила глаза Аленка.

— А что эмиссар? — не поняла я, аккуратно закручивая в причудливую кичку длинные косы.

— Так ты оно выбросать?!

— Не выбросать, а покидать, — мягко улыбнулась я и выпустила по нескольку кокетливых прядок по бокам.

— Оно же ты возлюбить! — возмутилась попаданка, резко разворачиваясь ко мне. Благо, прическу я уже успела закрепить. Намертво. Тридцатью пятью шпильками.

— Оно может возлюблять кого угодно и сколько угодно, — задумчиво протянула я, теперь подправляя макияж, — а я домой. К тому же не ты ли, не далее как этой ночью, заявляла, что не хочешь иметь этой мерзкой ящерицей ничего общего? — напомнила ей.

— Так то я, а не ты. Ты-ты должон его…

— Хватит! — резко осадила Аленку. — Я никому и ничего не должна! Тебе ясно? Еще хоть одно слово про это, и я обещаю, экзамен ты не сдашь!

Переселенка надулась и зло отвернулась от меня. Правда, увидев свое отражение в зеркале, изрядно повеселела, но скользкую тему больше не поднимала. Увы, но если ей я могла рот закрыть угрозами, то с остальными была проблема.

Вскоре появились две горничные, которые принесли на выбор ворох разноцветных тряпок. Аленка, без сомнения, сразу же схватила себе кроваво-красное облегающее платье с открытой спиной. Вот и молодец, — мысленно похвалила я ее, торжественно вручая туфли на десятисантиметровой шпильке. В этой чешуе, да на таких ходулях мы с праздника уйдем еще до его начала.

Какая я была наивная!

Увы, но мне выбора в одежде не предоставили. Единственным подходящим по размеру оказалось светло-кремовое, почти белое, платье с открытыми плечами и пышной многослойной газовой юбкой. Лиф был расшит, как бисером, мелким жемчугом, а по подолу то тут, то там, словно капельки воды и искорки огня, сверкали редкие рубины и сапфиры.

— Марина, ну ты прямо не в тесто! — выдала Аленка, подкрадываясь сзади в то время, пока служанки затягивали мне корсет.

А ведь она права, подумалось мне, будь платье чисто белым, и оно прекрасно подошло бы для свадьбы по человеческим традициям. Интересно, со стороны Свэна это намек или тонкая издевка?

— Украшения, леди, — мне протянули раскрытую коробочку, в которой находился комплект из сережек, ожерелья и браслета. Как думаете, из какого камня?

— А мну? — снова влезла Аленка, бесцеремонно утягивая браслет.