Любовь по-драконьи

— Хм, а ведь она права, — задумчиво протянул Свэн, ставя ее на пол. — Презумпция, говоришь, невиновности? Доказательства тебе подавай? — ящер смерил ее холодным яростным взглядом, а я поняла, что Аленка, кажется, допрыгалась и я имею все шансы отправиться на Второй континент в одиночестве. — Будут тебе доказательства, — бросил он и потащил переселенку прочь из комнаты.

Мне же ничего не оставалось, как бежать следом. Еще не хватало свой дипломный проект, простите, в каталажке посеять!

— Как такое может быть? — спустя полчаса вопрошал Мессир, зло сверкая глазами на сжавшегося стража, который отвечал за пульт управления камерами наблюдения.

— Мессир, возможно, сбой системы, — мямлил дракон, зеленея на глазах.

— Избирательный сбой? — скептически задрал бровь Свэн.

— Д-да! — вытянулся по струнке подчиненный. — Избирательный сбой в работе системы наблюдения.

— Ясно. Свободен! — Но не успел страж облегченно вздохнуть, как услышал: — Уволен без выходного пособия!

— Да, Мессир! — опустив взгляд, светловолосый дракон быстро выскочил из комнаты, пока еще чего-нибудь не прилетело от разъяренного начальства.

— Молодцы, хорошо замели следы, — обернулся ящер к довольно улыбающимся Денису и Аленке. — Ты действительно талантлив, если, не зная даже языка, сумел разобраться в замковой системе охраны, — похвалил иномирного хухера Свэн. Аленка перевела, а рыжий зарделся от похвалы, сравнявшись цветом с шевелюрой. — Вот только вы не учли один момент, мои юные друзья, — с ласковой улыбкой людоеда произнес дракон. — В комнате Дениса помимо обычных камер стоит еще и магическое наблюдение. На всякий случай.

«Он блефует?» — удивилась я. Какое магическое наблюдение рядом с огромным куском хризофора?!

— За зеркальным стеклом, — пояснил для меня дракон. — Оно с вкраплениями свинца. И что же мы видим? — ехидно вопросил Патрон, присаживаясь на стул перед Окном и вводя свой оттиск. Вам хорошо видно? — участливо уточнил Свэн у медленно бледнеющих и уже не улыбающихся переселенцев.

Видно им было замечательно. Сначала то, как Дэн с помощью Окна в его камере взламывал систему охраны, чтобы открыть свою дверь, а потом и то, как он поочередно стирал с камер наблюдения записи, на которых было видно, как ребята совершали под покровом ночи свои черные делишки, а потом возвращались на свои места.

— Ну, и что мне с вами делать? — наигранно сердито вопросил Мессир.

— Казлить нельзя, помалевать, — с надеждой вопросила Аленка.

— Вот разве что казлить, — проворчал Свэн и уже у меня спросил: — Почему он до сих пор здесь?

— Мест нет, — пожала плечами я, по взгляду Свэна понимая, что место работы Дэн уже нашел на свою голову.

— Марина Владимировна, поскольку к вашей подопечной вопросов больше нет, не смею вас задерживать, а вот с молодым человеком мы еще поговорим, — пообещал Патрон, и Дэн, даже не понимая смысла слов, весь сжался. — Алена, останься! — хлесткий приказ, и на этот раз она не посмела ослушаться. Видимо, зачатки инстинкта самосохранения у переселенки все-таки были в наличии.

С мстительной улыбочкой помахав понурым ребятам ручкой, я распрощалась с драконом и направилась к себе. Если меня завтра ждет какой-то сюрприз, то лучше на всякий случай выспаться.

В два ночи в спальню с грохотом ввалилась уставшая и подавленная Аленка, заявила, что мой дракон — «злой мерзлый выщерица», «уюзерхапал» Дениса, «зарисовал» ее саму и теперь переселенка не хочет иметь с «это гладкая репитиция» ничего общего. Великолепно! Я, конечно же, была искренне рада, что Алена хоть что-то из айларских реалий осознала, но не на рассвете же! Полностью игнорируя мое присутствие в постели, девчонка со всего маху рухнула в кровать, не раздеваясь, и тут же захрапела.

Кажется, на сегодня выспалась, с тоской осознала я, морщась от особо громких всхрапов, и взяла со стула покрывало. Закутавшись в мягкую ткань, я направилась в гостиную, уселась на широкий подоконник и прислонилась лбом к холодному стеклу. Снаружи было еще темно, но озеро под водопадом уже начинало потихоньку окрашиваться в розовые тона, значит, рассвет уже скоро.

Все-таки в горах красиво. Дикое буйство природы, выживающей на грани, создавало непередаваемые коллажи. Голые камни перемежались густой растительностью на тех участках, где была хоть капелька земли, горные реки спускались к подножиям бурными потоками и водопадами, и было абсолютно непонятно, как и, главное, зачем источники моей родной стихии забрались так высоко от земли. С рассветом ночная жизнь постепенно сменялась дневной. Кто-то прятался в норы и гнезда, кто-то из них вылезал, лениво потягиваясь. Удивительный мир, столь непохожий на природу равнин. Здесь всегда все на грани, будь то жизнь какой-нибудь горной козы или деревца над обрывом, и осознание этой хрупкости жизни придавало ей особую ценность и остроту.