Любовь по-французски

С другой стороны, к 1869 году, когда Флобер опубликовал роман «Воспитание чувств» ( L’Education sentimentale) тема юноши, влюбленного в немолодую женщину, стала почти банальной. К тому времени этот сюжет украсил страницы прозы и женщин-писательниц, самая известная из которых – Жорж Санд. Ей мы обязаны тем, что чисто женская точка зрения на отношения полов стала общественным достоянием не только в жизни, но и в литературе. Хотя справедливость требует признать, что эта проблематика была отнюдь не единственной, а может быть, даже и не главной в ее литературной карьере.

Глава восьмая

, из которой вы узнаете о любви в жизни и творчестве знаменитых французских романтиков середины XIX века. Слияние судьбы и творчества писательницы с мужским псевдонимом – Жорж Санд – и истинного «сына своего века», циничного, и, вместе с тем, тонкого и ранимого Альфреда Мюссе, воплотилось в их шокирующей и удивительной истории любви. Читатель проследует за всеми перепитиями необыкновенных биографий знаменитых любовников. Здесь вам предстоит окунуться в мир страстей, кипящих в душе героев Санд: Индианы, Лелии, Октава и Бригитты. Сменяя батальные сцены любви эпохи Французской революции, в которой женщина и мужчина выступали соратниками, как в постели, так и в борьбе с властью, перед вами предстанут картины всепоглощающей любви-страсти. Попытка и в то же время невозможность примирения плоти и возвышенных душевных устремлений становятся для Санд и Мюссе импульсом, дарующим любовникам и великое блаженство, и не менее великие страдания.

Любовь двух романтиков: Жорж Санд и Альфред Мюссе

Ангел смерти, роковая любовь. О, судьба моя в образе белокурого и хрупкого юноши! Как же я все еще люблю тебя, мой убийца!

Жорж Санд, «Интимный дневник», 1834

Еще в детстве я полюбила английских романтиков. Когда я шла в школу или петляла по аллеям парка Рок-Крик, строчки из Вордсворта, Шелли и Китса кружились в моей голове. Когда я задавала себе вопросы о том, правда ли, что природа – «наваждение пустое», и горевала над тем, «что сделал человек с собою»1, в моем воображении всплывал образ Вордсворта, прогуливающегося в Озерном краю. Романтики были поэтами, пророками, философами, а начинался романтизм именно в Англии.

...

Под именем Эльвиры умершей возлюбленной Ламартина была суждена вечная жизнь в его стихах.

Когда в колледже я познакомилась с французскими романтиками, мне понадобилось время, чтобы понять, почему они тоже романтики. Да, они были поэтами, склонными к мечтаниям, к жизни в единстве с природой. Да, в обществе их не понимали, можно сказать, что они были «лишними людьми». Но что могло быть общего у парижской богемы с полубогами, жившими в уединении в английской деревне или совершавшими паломничества в Италию и Грецию?

Разумеется, в том, как созерцал природу французский поэт Ламартин, есть романтическая чувствительность. Его стихи вызывают в воображении величественные вершины и неторопливые ручьи, по которым тоскуют измученные души.

… la nature est la qui t’invite et qui t’aime;

Plonge-toi dans son sein qu’elle t’ouvre toujours. —

Природа манит тебя и любит,

Бросайся в ее раскрытые объятья.

Тем не менее, своим успехом сборник стихов Ламартина «Поэтические размышления», вышедший в 1820 году, главным образом обязан тому, что для французов дороже любви к природе. Эти стихи были вдохновлены трагической историей любви. Образ одинокого странника, ищущего утешения на лоне природы, – это образ влюбленного, потерявшего свою возлюбленную. Жюли Шарль, которую Ламартин любил самозабвенно, умерла молодой в декабре 1817 года. Под именем Эльвиры ей была суждена вечная жизнь в его стихах. Найдется ли хоть один человек во Франции, кому незнакома строчка: Un seul être vous manque, et tout est dépeuplé – «Мир пуст, если с вами нет единственного человека…»? Горькая потеря Ламартина, меланхоличная интонация его стихов и мистическая тоска по любимой – все это находило отклик в сердцах читателей Руссо.

В одном известном стихотворении Ламартина «Озеро» (Le Lac), в котором отразились личные переживания поэта, мы находим описание искусства любви. Вернувшись к озеру, где влюбленные испытали наслаждение, Ламартин восклицает: О temps, suspends ton vol\ – «О время, не лети!» Поэт, как будто услышав голос любимой, оказывается во власти бесконечного потока любви, который будто смывает его отчаяние: