Любовь по завещанию

Действительно нахожу Динку на кухне. Она ставит на стол вчерашний салат и разогревает мясо. Обнимаю её за талию и утыкаюсь в изгиб между плечом и шеей. Вдыхаю запах её кожи, крема для лица и нереально кайфую. Не отстраняется, не прогоняет, но и на ласку, как обычно не отвечает. Трусь колючей щекой о бархатную кожу, глажу живот, целую. Реакции практически ноль. Как и не касаюсь её будто.

— Садись завтракать. Остынет сейчас, — бросает она холодно и освобождается из моих рук. Не удерживаю, понимаю, что так будет только хуже, но чёрт, как же хочется вжать её в себя. Зацеловать до опухших губ, завладеть ей и довести до исступления, в котором она забудется и прекратит дуться на меня.

— Дин…

— Чего? — всё так же, не глядя на меня, относит на стол, нарезанный хлеб.

— Прости меня, — извиняюсь первым. Плевать на гордость. Хуже её безразличия ничего нет.

— За что? — в голосе не грамма эмоций. Губы плотно сжаты. Тянусь к ней за поцелуем, но она отворачивается и садится за стол.

— За вчерашнее, Дин. За то, что пошутил и не сказал куда едем, за то, что не сказал, что Катя и Аня общаются, за фотографию, которую мне прислала Анька, да за всё. За всё в чем я перед тобой виноват и не виноват.

Присаживаюсь напротив неё и накрываю её ладонь своей. Она смотрит мне в глаза, хмурится, немного кивает головой и уже теплее произносит:

— Ешь, у тебя совещание. Нельзя опаздывать.

И мы молча едим. Перед выходом целует меня в щеку, но больше прежних ласк не получаю. Оттаивает, но еще злится. Ничего, главное лёд тронулся. Вечером добью. А сейчас к не менее важным делам.

День выдается суматошным. «Пантеон» восстановлен и готов к демонстрации на восемьдесят девять процентов. Это хорошо. Очень. А то, что о таком раскладе дел знаю лишь я и еще несколько ребят разрабов, еще лучше. Сам на совещание с утра озвучил иные более низкие цифры. Крыса точно была в том кабинете. Побежит докладывать — за хвост и поймаем. Тут главное не пропустить. Но это уже задача не моя.

Толян подогнал пару своих архаровцев на подмогу. Бывшие следаки, но работают, по его словам, очень аккуратно. Представил их на совещание, как аналитиков на аутсорсе. Типа хочу новые направления развивать, а они глянут, помогут, подскажут. Бред редкостный. Но вроде сработало.

После совещания общаюсь с поставщиками, с потенциальными партнёрами. Подписываю и проверяю тонну документов, даже в глазах рябит.

— Денис Сергеевич, к вам тут девушка пришла. Просит немедленно пропустить. Говорит, что вы её ждёте.

Какая на хер девушка ещё? Вроде же никаких встреч не планировал? Дина? Дина пришла. Больше некому. Неужели смогла сама себя успокоить и прийти мириться? Почему не позвонила тогда? Хоть с Егором приехала? Столько вопросов, самому слабо верится в подобный расклад, но сижу и улыбаюсь как дурак.

— Пусть проходит, — отвечаю я Ольге. Ну хоть что-то хорошее за день. Потягиваюсь в кресле, ожидая любимую. Но хрен там. Дверь открывается, и я чувствую приторно сладкий запах цветочных духов. Моя Динка таким не пользуется, она без всех духов слаще любой конфеты пахнет. Передо мной возникает «не моя» Аня. Блядь, чего ей еще надо.

— Привет тигрёнок, — она жеманно улыбается и проходит в кабинет.

— Ты как сюда попала? — охране же было сказано не пропускать! Они охуели что ли?!

— Ну тигр, ты чего? — девушка садится, на край моего стола, подол откровенно короткого платья приподнимается еще больше, и я вижу кружевной край чулок. Меньше полугода назад это зрелище бы возымело бы эффект. Но в штанах царит спокойствие, а меня накрывает раздражение. — На лифте к тебе поднялась.

— Не строй дуру. На хера приперлась? Кажется, мы с тобой всё обсудили.

— Обсудили. Но я соскучилась. Соскучилась по твоему херу вот и пришла, — улыбается и тянет руку к моей груди. Встаю перед ней, и её рука опускается к ширинке брюк. Вот же сучка, делаю шаг назад. Его достаточно, чтобы она поджала губы. Но недостаточно, что бы сдалась. Смотрит на меня своими стальными серыми глазами из-под густо наращённых ресниц. — И по тебе очень соскучилась. А разве ты по мне не соскучился?

Она облизывает губки язычком и делает бровки домиком. Злюсь с каждым её жестом все больше. Но стараюсь сохранять спокойствие. Но получается это плохо.

— Блядь, Ань. Я кажется, тебе русским языком сказал, что между нами всё кончено. Ты не поняла? Повторить?

— Денис не начинай, — она соскальзывает со стола и пытается обнять меня, — нам же так хорошо вместе было. Неужели тебе не хочется повторить?

— Не хочу. Я хочу, чтобы ты свалила из моей жизни, — завожусь всё сильнее. Еще чуть-чуть и сам вышвырну её из кабинета.

— Да ладно тебе. Ну тигрёнок, помнишь, как я помогала тебе расслабится прямо здесь вот на этом кресле, — Анька усаживается в гостевом кресле, закидывая ножки на подлокотники. Ее рука скользит по белоснежным кружевным трусикам, а из груди выдается слишком наигранный стон удовольствия.