Любовь по завещанию

Я оказалась в ловушке. Прижавшись спиной к холодному стеклу, вскинула руки, дабы оттолкнуть его от себя. Грудь Марка была твёрже камня, все мои действия были ему не по чём. Казалось, он даже не заметил моих жалких попыток вырваться.

Встав почти вплотную ко мне, опустил руки по обе стороны от моей головы. Безумные глаза мужчины смотрели на меня так, будто я была куском жаркого. С трудом сглотнув большую порцию слюни, попыталась достучаться от его здравого смысла.

— Марк, пожалуйста, — голос дрожал и не подчинялся. Липкий ужас медленно полз по спине, проникая в каждый позвонок, по очереди. — Ты пугаешь меня…

— Пугаю? — переспросил он, улыбаясь. — Я же люблю тебя, Сери. Ты не представляешь, как я скучал по тебе всё это время! Ты нужна мне, милая. Нужна больше всего на свете, — склонился надо мной, так низко, что наши глаза оказались на одном уровне. Схватив мою голову обеими руками, запрокинул назад, открывая доступ к губам.

Горячие слёзы обожгли глаза. Его обращение убивало, раздирало сердце на части. Мне было больно и обидно одновременно. Хотелось плакать, кричать, только бы он не дотронулся до меня. Лишь бы не запятнал остатки хороших воспоминаний о себе.

— Н-не надо, — взмолилась шёпотом. — Пожалуйста, Марк. Отпусти…

Он не слушал. Вернее, не хотел меня слушать. Словно не видя, какую боль мне причиняет, мужчина наклонился и запечатал мои дрожащие губы своими. Одного короткого мимолётного прикосновения оказалось достаточно, чтобы желудок скрутило сильнейшим спазмом. Пристут рвоты был таким сильным, что я замычала так громко, как могла, и принялась колотить его кулаками по груди. Мгновение Марк не двигался, продолжая терзать мои губы. Его язык пытался проникнуть в мой рот, оставляя на лице влажные следы. Неприятный запах чужой слюни лишь ухудшил моё состояние. В какой-то момент мне показалось, что желчь уже поднялась и заполнила собой весь рот, когда он вдруг отстранился. Резко так, стремительно.

Зажав рот ладонью, скатилась по стеклу и осела на пол. Слёзы заструились по щекам. Меня бил озноб, всё тело дрожало как в лихорадке. Мною овладела самая настоящая истерика. Я уже ничего не видела и не понимала. Хотелось сжаться в клубок, стать невидимой, исчезнуть, чтобы никто меня не нашёл…

Что-то тяжёлое опустилось мне на плечо, а лёгкие наполнились знакомым запахом табака. Разлепив веки, попыталась сфокусировать взгляд на том, кто так бережно обнимал меня. Изо рта вырвался сдавленный всхлип, шок начал отступать.

— Тише. Тише, Мышка, — Артур притянул мою голову к себе и обнял. — Я рядом. Больше он не посмеет тебя тронуть.

Поднявшись, он подхватил меня на руки. Так легко, словно я ничего не весила. Спрятав лицо на его шее, зажмурила глаза, чтобы не видеть никого и ничего. Отгородилась от мира, закрывшись в себе. В детстве это всегда помогало.

— Скажите охране, — сквозь густой туман, до меня долетел голос мужа, — чтобы избавились от него. Этот человек больше не должен здесь появляться.

Глава 27

Артур

Никогда не забуду лица Мышки, когда она подняла на меня свои огромные, полные слёз, глаза. В тот миг внутри будто что-то сломалось, рухнуло окончательно. Я понял, что уже никогда не смогу стать прежним…

В её взгляде было столько доверия, что сердце, которое перестало на что-либо реагировать ещё десятки лет назад, сжалось до размеров шарика для пинг-понга. Сара прижалась ко мне, словно искала в моих объятиях не просто утешения, а защиту. Моя малышка была напугана, хрупкое тельце содрогалось от рыданий, её бил мелкий озноб.

Если бы её не было рядом, если бы Сара так не нуждалась во мне, придушил бы засранца голыми руками. Хотел сдавить горло урода и сжимать до тех пор, пока последние капли воздуха не выйдут из него вместе с жизнью.

При мысли о том, что он посмел касаться МОЕЙ жены, глаза застилала кровавая пелена. Кто он, чёрт возьми, такой?! Что делал в кабинете Сары?! Почему полез к ней?!

Эти вопросы бесконечным пчелиным роем кружились в голове, пока я мчался на подземную парковку, неся на руках свою бесценную ношу. Чем дальше лифт оказывался от того места, где всё произошло, тем расслабленнее и спокойнее она становилась. Словно стены и многочисленные этажи бизнес центра превращались в защитные поля, отделявшие её от того, кто причинил боль, заставил страдать. Постепенно, Мышка перестала плакать и, теперь, лишь учащённо дышала, изредка всхлипывая. Тихо так, едва слышно. От того, насколько мало она весила и какой пушинкой казалась, желание защищать и оберегать малышку только возрастало. В какой-то момент, поймал себя на том, что прижимаюсь губами к её макушке и, с упоением, вдыхаю аромат шелковистых волос жены. Она пахла цветами и ванилью, хотя раньше я никогда не любил этот запах. Он всегда ассоциировался у меня с прошлым. Годами далёкого, похоронённого под грудами булыжников, детства. Днями, когда мама ещё была жива…