Любовь под ритмы рока

Безумный шестимесячный тур по крупным городам Европы. Бо́льшую половину из которого я стойко выдержал, а на пятый месяц просто сломался. Я жил на сцене, все остальное время просто истекал кровью. Я был физически истощен от постоянных мероприятий и бесконечных концертов. Я устал ходить на странные вечеринки, устал сотни раз повторять на пресс-конференциях одни и же фразы, которые меня заставили выучить. Я устал от журналистов, которые спрашивали меня, почему никогда не видят меня с девушкой. После чего их домыслы напрягли пиар-команду Вайснера, и он подыскал какую-то смазливую модель, с которой заставил меня повсюду таскаться на публике, изображая отношения. Он делал со мной все, что хотел, а я был связан по рукам и ногам жесткими условиями контракта. Я был его марионеткой. Меня же деньги не интересовали, ведь я принял его предложение ради свободы. Но я ошибся. Я находился в неправильном месте с неправильными людьми. Убегая от ада, который творился в Москве, я попал в другую версию ада, но слишком поздно это понял. Я хотел обратно в свою семью «Freedom Fly». Домой. Я так хотел домой.

Франция. Париж.

После очередного выступления мою гримерку заполонили незнакомые лица. Здесь был и Вернер Вайснер, ликующий от нашего совместного успеха, часть музыкантов из оркестра с поднятыми вверх бокалами с шампанским, толпа девушек, цепляющихся за меня. Все эти люди собрались вокруг меня, кричали, аплодировали мне, словно я был божеством. Вернер Вайснер заставил меня забраться на стол, подбадривая окружающих поднять бокалы. Я изобразил улыбку.

– Даже не надейся, что я отпущу тебя, малыш! – кричал Вайснер. – Ты мой! Мой шедевр! Мы с тобой сокрушим весь мир! Даже не думай покинуть меня! Ты и я, мы теперь только вместе!

Я не хочу! Отпусти меня! Я был в золотой клетке. Я не мог вдохнуть полной грудью. Я хотел спуститься с этого стола, чувствуя себя неуютно, но все эти шумные люди обступили меня таким плотным кольцом, что мне некуда было встать. Девушки снова и снова тянули ко мне руки. Я все больше злился. В какой-то момент мой мозг взорвался. Во мне словно включили прожектор. Перед моими глазами появилась сцена из прошлого: такое же море галдящих тел, цветные лазеры и такое же ощущение гнева, как и сейчас. Перед моими глазами возникла картина, на которой Ден целует какую-то девушку, обмякшую в его руках. Яну. Ден целует Яну. В моей голове возник когнитивный диссонанс, ломая мой мозг. Если все убеждали, что Яна моя возлюбленная, то какого черта она целовалась с Деном?! В ушах застучала кровь. Я зажмурился от этого видения. Как понять, было ли это реальное воспоминание из моей памяти или просто игра воображения? Меня снова захлестнули непонятные эмоции. Я оказался на самой высокой точке американских горок, за секунду до того, как рухнуть вниз.

– Яна! – закричал я, сам не понимая, что кричал.

Внезапно комната начала вращаться перед моими глазами. Я отшатнулся в сторону и упал со стола прямо в чьи-то протянутые руки.

– Я хочу домой, – прошептал я, а затем наступила темнота.

Я очнулся на заднем сиденье в лимузине с пульсирующей болью в висках. Напротив меня сидел Вайснер, глядя на меня внимательным взглядом.

– Куда мы едем? – спросил я.

– Я везу тебя в твою квартиру. А утром мы вылетаем в Лос-Анжелес.

– Сколько концертов мне еще осталось отыграть? – спросил я. До конца моего турне оставалось два месяца.

– Двенадцать, малыш. Но я подумываю добавить еще три.

Тут он протянул мне какие-то бумаги. Я сразу узнал их. Это был новый контракт.

– Подпиши его. Мы с тобой должны двигаться дальше. У нас здорово получается. Мы уже совсем скоро можем начать запись второго альбома, – я отчетливо увидел, как глаза Вайснера блеснули.

– Нет, – четко произнес я. – С меня, пожалуй, хватит.

– Контракт предполагал два года, а ты убедил меня переделать условия. Я пошел тебе навстречу, теперь ты знаешь, что мы с тобой сработались, пришло время расширять границы. – Он настойчиво протянул мне бумаги и ручку.

– Нет, – я закрыл глаза, игнорируя его.

Он резко склонился надо мной и схватил за воротник рубашки, глядя на меня презрительным взглядом.

– Знаешь, малыш, я не привык слышать «нет». Обычно никто не говорит мне «нет». Однажды ты отказал мне, но я тебя простил. Я взял тебя под свое крыло, я заявил о тебе, я столько вложил в тебя не для того, чтобы ты просто взял и ушел. Ты мне должен еще как минимум год. Ты мой. Ты принадлежишь мне.

Я решительно схватил его за руки, оторвал от своей рубашки и оттолкнул. Вайснер плюхнулся обратно на свое сиденье напротив, а потом сделал вид, что ничего не произошло.

– Сегодня был тяжелый день. Обсудим это позже.

Мы были в Лос-Анжелесе, городе Ангелов, где, как считалось, сбывались самые смелые желания и мечты. Здесь мне предстояло выступать на масштабном фестивале рок-музыки на открытом воздухе, где соберется как минимум двести тысяч человек.

Вайснер больше не заводил разговора о продлении контракта, видимо, выжидая наиболее подходящего момента. Меня это устраивало. Я не собирался ничего подписывать.