Любовь приходит в черном

— Хрен с ним, — ответила Марина и направилась к его кабинету, постучала в дверь и вошла, не дождавшись разрешения.

Тампон любил стращать своим суровым видом, сейчас же он рвал и метал. Впился в Марину глазками-буравчиками и прорычал:

— Кнышева, тебе надоело у нас работать?

— Нет, — уронила Марина и села на краешек стула. — Извините. Я вообще-то на больничном, если вы забыли.

— Это уже входит в систему! А твоя статья! Ты ее перечитывала? Материал сказочный, тебе везет, но язык, фактологический ряд…

— Я исправлюсь. — Марина уставилась за окно, туда, где за крошечным самолетом гю небу тянулся белый след, перечеркивая то ли смог за синеватыми высотками, то ли формирующийся грозовой фронт.

— Кнышева, теперь тебе придется доказывать свою профпригодность, заново зарабатывать авторитет. — Он взял паузу. — Или увольняться.

В душе Марины вспыхнула искра возмущения — и угасла. Подул ветер, и всю ее жизнь, все стремления и чаяния присыпало пеплом, припудрило, и они стали серыми, бессмысленными. Что кому доказывать? Зачем?

Она поднялась, тяжело опершись на стол, и проговорила, глядя на Тампошку:

— Хорошо, я напишу заявление об уходе. Отрабатывать нужно?

Тампон, видимо, не ожидал такого поворота сюжета, побледнел, клацнул зубами и вытаращился. Марина понимала, что выглядит он смешно, но на веселье не осталось сил. Тампошка пришел в себя, щелкнул толстыми пальцами, привлекая к себе внимание:

— Марина… Марина?

Она просто смотрела, и главред съеживался под ее взглядом, потому что не обида была в нем и не злость — леденящий душу холод пустоты, абсолютного нуля.

— Ну, Кнышева, — пробормотал он, воровато завертел головой, шагнул к Марине и схватил ее за руку. — Идем со мной. Разговорчик есть.

И Марина пошла, не боясь, что он сделает ей что-то плохое. Она разучилась бояться, радоваться и будто отупела. Она была марионеткой с отрезанными нитями, за которые сейчас пытался дернуть главред.

Они выскочили на душную улицу, перебежали дорогу на мигающий желтый. Тампошка открыл перед Мариной дверь всегда безлюдной кофейни и пропустил девушку вперед. Уселись за крайним столиком.

— Сиди тут, — велел он, отправился делать заказ и вернулся с двумя чашками эспрессо и блюдцами с пирожными.

Марина бездумно уставилась на угощение, сжала фарфоровую чашку, отстраненно отмечая, что она обжигает ладонь.

Тампон уселся, положив локти на стол, поерзал немного, крякнул, поправив очки.

— Извини, Марина, — прошептал он, наклоняясь над столом. — Я не буду спрашивать, что у тебя произошло, и так ясно. Просто послушай меня, старого циничного мужика… Да что ты так смотришь. — Он хлопнул ладонями по столу, и Марина опустила взгляд.

— Думаешь, я такой гад, кровопийца, да? Думаешь, я не знаю, как вы меня прозвали? — Он недобро улыбнулся. — Разговор не об этом. Ты еще слишком молода, будет тебе сорок, поймешь. Все эти потрясения, любовные драмы — оно все преходящее… Банальность, да, но это так. Думаешь, я не влюблялся? Еще как влюблялся! А женился. — Он махнул рукой. — И не жалею, между прочим. Но ты посмотри на себя. — Он приподнял голову Марины за подбородок. — Ты же не я, ты — красавица. Ты молода, талантлива. Да-да-да, очень талантлива, ты — лучший сотрудник журнала и к тому же искренний, хороший человек.

— Спасибо, — прошелестела она.

— И я не хочу, чтобы ты наделала глупостей. — Он отправил в рот половину пирожного.

— У меня есть больничный…

— К черту больничный! Завтра же ты идешь в отпуск. И не идешь, а едешь. Куда-нибудь подальше, где много загорелых мачо. И возвращаешься полной сил и посвежевшей, хорошо?

— Наверное, именно это мне нужно, — сказала она безучастно.

— Наверное, — передразнил он, кривляясь. — Я на тебя Таню спущу, чтоб проконтролировала. Все, иди домой. — Он поднялся, допивая кофе.

Марина не ожидала от Тампона сочувствия. Что-то под пеплом трепыхнулось, и она шагнула к главреду, наклонилась и чмокнула его в щеку:

— Спасибо. Я еще напишу хороший материал, только…

Тампон постучал себя по лысине:

— Голову, голову лечи, Кнышева!

* * *

Под контролем Танюхи Марина отправилась в туристическое агентство и предоставила подруге самой выбирать, куда и когда ее отправить. «Только бы не было людей, — озвучила Марина единственное требование, — не хочу никого видеть». Танюха принялась за дело со всей ответственностью, и вскоре Марина перестала слушать диалог подруги с симпатичной девочкой-менеджером, улавливала только отрывки фраз: «…лечение, нет-нет, просто отдохнуть, недельки три, вдали от цивилизации, в тишине и покое. И чтобы море. Нет, бюджет не ограничен, платит издательство, кстати, вот визитка, льготная подписка»…

Значит, Тампоша платит? Удивительно. Мысль о том, что главред бережет ее и готов раскошелиться, в другое время заставила бы Марину если не возликовать, то хотя бы улыбнуться, но сейчас прошла практически мимо.