Любовь приходит в черном

Марина мигнула Яну фарами, и он покатил назад, в сторону КПП. Сосны темными стенами высились по бокам, упирались верхушками в низкое темнеющее небо. Марина ненавидела декаданс осени, длинные ночи, короткие дни, которые не успеваешь заметить.

Едва выехали за последнее КПП, Ян остановился, вылез из салона. Марина сделала так же, закуталась в пальто.

— Дальше мне в другую сторону. Доберешься?

И никаких тебе «давай я заеду вечером».

— Конечно, — улыбнулась она, делая вид, что равнодушие ее не задевает.

Снова она не диктует, а принимает правила игры. В случае с Артуром ею руководили привязанность и слабоволие, теперь — необходимость докопаться до правды. Понятно, Ян сторонится ее, потому что, если будет рядом, спугнет Артура. Но быть приманкой в чужом силке унизительно.

В голове крутилась реплика Оливии: «Попытайся во всем разобраться, ты можешь». Стороннему наблюдателю все кажется простым. На деле же…

А что — на деле? Что она может? Марина задумалась, постукивая пальцами по рулю. А что, если… Решение возникло будто ниоткуда. Надо притвориться послушной, пару раз позвонить Яну, испугаться по телефону, потом утешиться — пусть будут спокойны, что наживка на крючке. А самой попытаться пролезть в офис агентства, пока там никого нет, покопаться в документации, поискать зацепки.

Марина и сама не знала, что рассчитывала обнаружить, полагалась только на удачу. Если ничего не найдет, плюнет на все, сдаст квартиру и уедет в Таиланд, будет доживать последние денечки в ожидании палачей. Потому что невыносимо постоянно болтаться на крючке, когда в мутной воде мелькают темные спины крупных рыб.

Итак, действовать нужно быстро. Чем быстрее, тем лучше. Например, сегодня. Вероятность, что ночью в агентстве кто-то есть, стремится к нулю. После шести приходит Напалмовна и убирает весь этаж. Баба она вредная, но к Марине относится хорошо, и с ней можно договориться…

Поток мыслей нарушил резко затормозивший джип — Марина еле успела остановиться. Хорошо, скорость была небольшая и никто не въехал сзади. Оказывается, впереди «поцеловались» две легковушки.

Перестроившись в средний ряд, глянула на часы: уже шесть, до агентства катить около часа. Будет ли еще Напалмовна на месте? Не сдаст ли Марину? Да, и главный вопрос: вдруг там кто-то из сотрудников?

Значит так, если кто-то там есть, надо наплести, что забыла флешку с материалом. Если нет — все равно рассказать про флешку и попроситься в офис. Напалмовна не откажет.

От предвкушения в кровь выделился адреналин, и Марину начало мелко трясти, что для неопытного водителя нежелательно и даже опасно — она сильнее вцепилась в руль.

По сути, она собирается совершить преступление — проникновение на охраняемую территорию с целью завладения секретной информацией. Если ее застукают, то… То что? Убьют? Мороз продрал по спине. А ведь не исключено.

Добралась Марина быстрее, чем рассчитывала. Заехала во двор, припарковалась. В черных окнах агентства отражалась ее машина, залитая светом фонаря. В остальных офисах тоже выключили свет. Марина хлопнула дверцей, обхватила себя руками.

А что, если за ней слежка? По пути она постоянно смотрела в зеркала внешнего обзора и не видела там «хвост». Ян точно направился в другую сторону, да и его «Ауди» она узнала бы. Если он и намерен за ней следить, то поехал к дому.

Еще есть Толстяк Левушка, Лев Анатольевич, секретарша… Она огляделась, но никого подозрительного не заметила и, скрепя сердце, зашагала к двери, спустилась по лестнице и нажала на кнопку звонка. Даже если ее застукают, она просто приехала за флешкой. Надо самой поверить в легенду, чтобы та звучала убедительно.

— Кого там принесло? — донеслось из коммуникатора.

Фууф! Напалмовна на месте, слава богу!

— Нина Павловна, добрый вечер. Это Марина, которая у Яна работает. Впустите меня, пожалуйста, мне очень нужно.

— В туалет тебе, что ли? — проворчала уборщица.

Через минуту она отперла дверь, но преградила Марине дорогу.

— Зачем тебе? После того как отработаете, никого пускать не велено.

— Ой, выручайте! У меня ноут поломался, а вся информация на рабочем компьютере и на флешке, которая в нем, — затараторила Марина, делая жалобный вид. — Мне надо срочно статью написать, а без фотографий никак…

— Раньше надо было думать, — проворчала Напалмовна и шагнула назад, готовая закрыть дверь.

Марина опустила руки. Вот и все. С одной стороны — облегчение, очень уж риск велик, с другой — отчаяние. Так и будет она трястись, от каждой тени шарахаться. Видимо, на ее лице отразилась такая безнадега, что Напалмовна сжалилась:

— Ладно, ладно, проходи. Но учти: у тебя есть десять минут, потом ты уйдешь, иначе меня уволят. Ясно?

— Спасибо, Нина Павловна! — Марина обняла уборщицу и поспешила к двери.

Та оказалась не заперта. Марина включила свет в приемной, подумала, не смотрится ли это подозрительно, и постаралась не нервничать. Жалюзи опущены, и не видно, кто здесь: вдруг Напалмовна занимается уборкой? Не раздеваясь, прошагала приемную, на секунду задержалась, ощутив опасность. Снова? Но теперь Марина знала, на что обращать внимание.