Любовь приходит в сентябре

Вадим ожидал возмущения и даже заготовил аргументы, почему она должна их принять. Это же вклад в будущее, в развитие, возможность осуществить мечту, в конце концов! Лучше бы, конечно, она от радости бросилась ему на шею, но судя по напрягшейся девушке, будет скандал.

– Нет, – слово тяжелым камнем упало между ними.

– Да, – Вадим был тверд.

– Нет. Это перебор, тебе не кажется?

– Это шанс осуществить мечту, – Мельников, сложив руки на груди, сверлил взглядом упрямую девицу.

– За твой счет, – Илона поджала губы.

– Какая разница? Ты же очень хочешь учиться на этих курсах. Так что мешает? Вот два сертификата – рисование и фотография.

Ох, зря он это сказал. Совсем зря. Илонка вздохнула. Вот, еще один, совсем как мама, считает, что делает как лучше, не понимая, что роняет ее самооценку ниже уровня дна.

– Конечно, совершенно никакой, – девушка отзеркалила позу. – Ты понимаешь, что делаешь из меня содержанку какую-то?!

– Нет, не пониманию. Почему ты не хочешь принять помощь?

– Помощь была, когда ты довез до города. Когда вызвал врача. Это была помощь. А сейчас игра в живого человека! Барин облагодетельствовал сиротку, вот как это выглядит! Это унизительно. Для меня это унизительно! Вот тебе карандашики, а вот тебе курточка, только не плакай, деточка! Сиди вот тут в уголочке и рисуй, все равно на большее не способна!

– Илона, я совершенно так не думаю, – Вадим попытался объяснить свои мотивы.

– Достаточно того, что так думаю я! Я сама хотела, понимаешь, сама купить эти курсы. Это была цель – доказать себе самой, что я хоть что-то могу, кроме как жить по указке мамы. Да, ты можешь себе это позволить… Но ты обесценил мою мечту! – Илоне очень хотелось сорваться на крик.

– Ты драматизируешь. Я взамен ничего не прошу.

– И зря. Гораздо честнее было бы взять расписку, по которой я бы возвращала деньги, пусть даже и по копейке. Но ты сейчас рыцарь в сверкающих доспехах, а мне надоело быть вечной дамой в беде. Я тебе не жена, не сестра, не любовница, чтобы принимать такие подарки. Верни сертификаты, я их не возьму.

– Тогда можешь сразу их выкинуть, потому что возврату и обмену они не подлежат.

– Отдай сестре.

– Аньке некогда, она недавно родила. Да и с творчеством все равно все плохо. Извини, я не думал, что ты так все воспримешь, – Вадим пожал плечами.

– Иногда груз благодарности может сломать не хуже равнодушия…

Так и не прикоснувшись к сертификатам, Илона ушла в гостиную. Забилась в угол дивана, обняла руками колени. Самым лучшим было бы вообще съехать, но теперь некуда, девчонки давно нашли компаньонку.

Глава 17

Вадим смотрел на листы бумаги, из-за которых случилась эта буря в стакане воды. Зачем он вообще приобрел их? Из эгоизма. Банального эгоизма – хотел показать щедрость, похвастаться, что может решить многие проблемы. Допоказывался. У Кости ведь прокатило, и Анька не пристукнула его на месте. Только вот одного он не учел – оболтус, теперь приходящийся им зятем, сделал это для своей невесты. То есть формально не подкопаешься. А тут действительно некрасиво вышло.

Растерев руками лицо и вздохнув, Мельников пошел в гостиную. Повисшая тяжелая атмосфера его тяготила. Нужно как-то убедить девушку принять злосчастные сертификаты. А нет, так выкинет их к черту, да и все. Ему в последнее время не привыкать терять деньги. Но будет очень жаль, если девушка из-за упрямства откажется. У нее действительно неплохо выходит. И на курс по рисованию Илону взяли охотно – помогли рисунки, втихаря прихваченные для примера. Педагог отметила, что у девушки есть талант и его нужно развивать дальше. И пусть занятия уже начались, но ее зачислят в группу, у многих подготовка хуже.

Сложнее вышло с фотографом. Портфолио у Илоны не было, да даже если и было, Вадим о нем ничего не знал. Пришлось применить силу убеждения и пообещать кое-какие технические примочки. Кажется, вредный фотограф принял девушку за любовницу состоятельного мужика, желающую приобрести модную профессию. Если об этом узнает Илонка, она его просто прибьет. Их с натяжкой можно назвать друзьями, но вряд ли кто-то поверит в такую “дружбу”. Да он и сам не понимал, что происходит.

С ней вообще все идет шиворот-навыворот. Слишком молодая, слишком тихая, слишком худая, нет приятных глазу округлостей и длинных ног, одевается так, как он ненавидит, нет ни стиля, ни ухоженности. Мечтательница какая-то, абсолютно противоположная ему натура. Но, как ни странно, его это устраивало. Парадокс, объяснения которому у него не было. Ну вот, опять сидит надулась. От нее такой он уже отвык.

– Илона, я правда хотел как лучше, – вместо того, чтобы выкинуть бумаги и замять это дело, осторожно накрыл сцепленные девичьи руки своими ладонями. – В голову не пришло, что это может тебя обидеть.