Любовь с алмазным блеском

Когда мы вышли из домика, Степан Прокофьевич попросил у меня бинокль, настроил его под свои глаза и очень долго осматривался. Вопросов я не задавала – сам все скажет. Не просто же так он тут местность изучает.

– Думаю, нам нужно немного отклониться от маршрута, – наконец заявил знаток всего на свете. И указал новое направление: – Вон туда.

– Зачем? – спросил сотрудник Ивана Захаровича.

– Вам девица нужна или жители этих мест? – посмотрел на него Степан Прокофьевич.

– Колдуны, – ответила я. – Девицу мы и в Петербурге достанем, причем там нам будет гораздо легче. В особенности с доказательствами – c Пашкиной съемкой.

– Тогда за мной, – позвал Степан Прокофьевич и пошел первым к горе, наиболее сильно поросшей лесом.

Через некоторое время он очень тихим голосом предложил нашему молодому и крепкому спутнику приготовить оружие.

– Вы кого-то увидели? – шепотом спросила я.

Знаток литературы в задумчивости кивнул и продолжил карабкаться вверх. На небольшой площадке притормозил, скинул рюкзак. Я последовала его примеру, как и Пашка, который оставил в руках одну камеру. Молодой боец держал в руке пистолет. У Степана Прокофьевича каким-то таинственным образом в кулаке оказался нож. Я и заметить не успела, как и откуда он его достал. М-да, интересный у нас спутник…

– Фонарик достань, – прошептал он мне.

Фонарик у меня с собой был – мы не могли быть на сто процентов уверены, что вернемся засветло. Я быстро извлекла его из рюкзака и вложила в свободную от ножа руку Степана Прокофьевича.

– Стойте здесь! – приказал он.

– Но… – открыл было рот молодой боец.

– Стойте здесь! – повторил Степан Прокофьевич приказным тоном и юркнул за росшие близко друг к другу деревья неизвестной мне породы.

Внезапно мы услышали… женский крик, потом успокаивающий голос Степана Прокофьевича. Мы с Пашкой переглянулись, сотрудник службы безопасности Ивана Захаровича пытался последовать за знатоком литературы и истории, но я его не пустила. Пока мы спорили, на площадке снова появился Степан Прокофьевич, держа за руку девицу лет восемнадцати-девятнадцати в домотканом длинном платье, украшенном вышивкой. На ногах у девицы были… лапти, волосы заплетены в косу, ниспадавшую ниже пояса, платок отсутствовал. Или девушка на Руси могла ходить простоволосой?

– Снимай! – прошипела я Пашке после того, как отошла от шока.

У меня было такое впечатление, что я при помощи невидимой машины времени перенеслась в прошлое – или оттуда девушку перенесло в наш двадцать первый век. Я таких только в фильмах видела!

– Здравствуйте, – сказала я. – Меня зовут Юлия Смирнова. А вас как?

Девушка перевела взгляд на меня, осмотрела с головы до ног (вероятно, моя одежда была для нее так же непривычна, как ее для меня), открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут у меня зазвонил спутниковый телефон. Девушка в ужасе дернулась, но Степан Прокофьевич ее удержал. И потом она округлившимися глазами наблюдала за моими действиями, пожалуй, даже не слыша разговора с Викторией Семеновной.

Главный редактор сообщила, что газовщик находится в Европе – совмещает решение деловых вопросов с отдыхом и общением с различными знакомыми в неформальной обстановке. То на чьей-то яхте по Средиземному морю плавает, то на чьей-то вилле на Лазурном Берегу ночует. К супруге вроде бы охладел. Для подруг она «лечит нервы», общаясь с живой природой. Но в летний сезон подругам не до нее. Большинство находятся на европейских курортах или в загородных особняках. Никто не уточнял, куда именно «дважды нефтяная вдова» отправилась «лечить нервы». Так, по крайней мере, сказали те, с кем удалось связаться за столь короткое время.

– Да в их среде и нет настоящих подруг, ты же сама знаешь, – заметила Виктория Семеновна.

– А в Управление звонили?

– Твой приятель Андрюша очень заинтересовался, – хохотнула Виктория Семеновна. – Про двух покойных мужей хорошо помнит. Тогда они с ребятами много обсуждали их смерть, но все было чисто. Хотя если третий помрет… – Главный редактор опять хохотнула.

Мы распрощались, обещая друг другу держать связь.

– Извините, – сказала я девушке.

– Что это? – показала она пальцем на телефон.

Я попыталась объяснить, но вскоре мы все поняли, что незнакомка не знает, что такое телефон вообще, не только спутниковый. И никогда не слышала про Петербург. Как, впрочем, и про Ленинград с Петроградом.

– Ты в том доме сейчас живешь, милая? – спросил Степан Прокофьевич, кивая на строение, в которое мы недавно заглядывали. – Давай-ка, бери вещички из пещеры, вернемся в дом и спокойно поговорим.

Вскоре у девушки оказался в руках небольшой узелок из платка, и наша компания двинулась назад к дому. По пути молчали. Мы с Пашкой многозначительно переглядывались. Девушка шла рядом со Степаном Прокофьевичем, явно почувствовав в нем то ли защитника, то ли наиболее близкую ей душу. Молодой боец замыкал шествие и не лез ни с какими вопросами.

Степан Прокофьевич быстренько развел перед домом костер, подвесил над ним котелок, девица непонятно откуда притащила воды, а я достала из рюкзака пачку чая. В доме нашлись деревянные кружки, и мы устроили чаепитие.