Любовь с алмазным блеском

Бухаров кивнул и повесил голову. Ему явно было стыдно. Но я понимала его жену, а также понимала, что она – очень практичная женщина и не просто так убедила мужа отправиться ко мне. Возможно, ее-то разработка алмазных месторождений для будущих поколений не интересует вообще. Ей нужно сейчас решить жилищную проблему ныне живущих поколений ее семьи. Ну что ж, все правильно. Мне это было понятно. И Ивану Захаровичу будет понятно. А вот слова ученого о том, что ему не нужны сами алмазы, нормальному человеку понять сложно. Но что ж с него возьмешь – ученый… Хотя если бы не такие, как Бухаров, кто бы двигал науку вперед?

Я обещала все передать Ивану Захаровичу.

Глава 3

После ухода Леонида Петровича я вначале пообщалась с главным редактором, которая заявила, что вместе с нами с Пашкой сама отправится в гости к Сухорукову – на тот случай, если придется нашего мецената уламывать.

– Это ж какие репортажи можно сделать! – восклицала Виктория Семеновна. – И хоть что-то не уйдет за рубеж! А от покупки квартиры молодым Бухаровым Иван Захарович не обеднеет.

Виктория Семеновна давно хотела поднять на нашем телеканале и в изданиях холдинга тему отъезда научных кадров за рубеж. Она заинтересовалась данным вопросом, прочитав в новостной ленте о результатах подсчетов Института мировой экономики и международных отношений, что за двадцать лет (с 1990 года) из России уехали около миллиона специалистов. Сейчас они трудятся в США, Канаде, Западной Европе и Австралии. У нас же работают единичные НИИ, которым удалось привлечь частные инвестиции. И те ученые, которые остаются здесь, вынуждены время от времени выезжать в США и Европу – на заработки.

Да уж, проблема не из легких. В одной статье в Интернете мне встретилось выражение «научные гастарбайтеры». Вначале я пришла в ужас – ведь так называли наших ученых! Потом подумала: а ведь и на самом деле так. Очень точное выражение. У нас никто не хочет вкладывать деньги в долгосрочные проекты. У нас бизнесмены привыкли к прибыли в сто, а то и двести процентов, то есть к быстрому спекулятивному навару. Сейчас настоящие исследования никого у нас не интересуют. Главное – наварить, отмыть, вывезти бабки в офшор, обналичить или «освоить откат» (сие потрясающее понятие появилось в последние годы).

Виктория Семеновна тем временем спросила мнение Пашки о Леониде Петровиче.

– С головой у дядьки не все в порядке, – высказался оператор, оторвавшись от пива, по которому страдал во время моего общения с Бухаровым. – Одержим какой-то идеей. Юля, ты видела, как у него глаза начинали блестеть, когда он говорил про свои открытия?

– Так это естественно! – сказали мы с Викторией Семеновной почти хором.

– Ну, не знаю… – протянул Пашка. – Также похоже, что он из завязавших.

– В смысле – бывший алкоголик? – уточнила главный редактор.

Пашка кивнул. Я сказала, что это легко выяснить.

Вечером у Ивана Захаровича собрались мы с Пашкой, Виктория Семеновна, моя соседка и лучшая подруга Татьяна, которая в курсе всех моих дел и журналистских расследований и всегда оказывает мне посильную помощь, а также два верных помощника Сухорукова, выполняющих также и роль личных телохранителей. С одним из них я дважды пыталась совместно жить в квартире, доставшейся мне от тетки. Оба раза закончились бурным расставанием – чтобы не убить друг друга. Да и жили мы с фейерверком эмоций. Хотя было и много хорошего. Если бы мы просто встречались раз в неделю… Теперь, правда, поздно об этом говорить. Татьяна живет на той же лестничной площадке, где и я.

Для начала Пашка включил запись беседы с ученым. Зачем слушать в моем пересказе, если можно посмотреть?

– Мужик не совсем адекватен, – сказал свое веское слово после просмотра Иван Захарович. – В принципе, как и все люди, увлеченные наукой. По крайней мере, те, с кем мне довелось пересечься по жизни. Юля, твои предложения?

– Встретиться с женой. Послушать, что скажет. У меня сложилось впечатление, что месторождение открыла супруга, а не сам господин Бухаров. Его ко мне точно направила она. Надо с ней познакомиться. Мне хотелось бы выслушать ее версию.

– Разумно, – кивнул Иван Захарович. – Таня?

– Я считаю, что Юле следует встретиться с парочкой бывших коллег Бухарова. Мало ли что он сам считает себя ущемленным. Надо послушать других. Мнение посторонних об ученом не помешает.

– Виктория Семеновна?

– На месторождение нужно ехать в любом случае. Ведь алмазы-то есть! Неважно, кто их там нашел. Ты же, Ваня, не будешь полагаться только на мнение супружеской четы геологов? Наверняка привлечешь каких-то специалистов.

– А Бухаровы на это согласятся? – подала голос я. – Леонид Петрович явно жаждет славы. Думаю, хочет, чтобы месторождение назвали в его честь. Или алмаз какой-нибудь, например, самый крупный, который удастся найти.

– А кто им скажет? – посмотрел на меня Виталя. – Возьмем с собой людей, но не будем представлять.

– Возможно, в геологическом мире все друг друга знают, – заметила я. – Или друг про друга – как и в других сферах деятельности.

– Бухарову сколько лет? – спросил Иван Захарович.