Любовь с ароматом чая

Хотя Луиза отказалась покинуть свою спальню, когда пришли Ландсдоуны, Кларри и Олив украсили ее комнату цветами и принесли туда стулья, чтобы она могла принять гостей. Стоки и Ландсдоуны разместились на стульях, а Луиза, которую усадили на кровати, оказалась в центре внимания, от чего явно испытывала неловкость. Когда Кларри накрыла чайный стол, румяный мистер Ландсдоун сказал:

– Вы, должно быть, та девушка, чей отец владел чайными плантациями в Ассаме?

Кларри изумленно уставилась на него.

– Д-да, сэр.

– В семье моей жены есть люди, которые занимаются чайным бизнесом, – сказал он важно. – Берти интересовался вашим прошлым, когда вам была предложена эта должность. Мы помогли ему навести справки.

Говоря это, гость улыбался, но глаза его были так же холодны, как и у Вэрити. Сердце Кларри замерло. Что им стало известно? Что ее отец умер от алкоголизма, нажив огромные долги? Что их с Олив бабушка была индианкой? Так вот почему Вэрити позволяет себе унизительные замечания в ее присутствии!

– Естественно, родственники моей супруги занимаются не только чаем, – продолжал отец Вэрити.

У него была странная манера, говоря как будто бы с Кларри, обращаться к Стокам.

– Как и все преуспевающие бизнесмены, они за долгие годы распространили свои интересы на многие области. Их фамилия Робсоны. Вы, вероятно, знаете их?

От неожиданности Кларри со звоном поставила чайник, расплескав чай на подносе.

– Будьте аккуратней, – произнесла Вэрити, строго глядя на нее.

Кларри бросило в жар.

– Да, я слышал о них, – ответил Герберт. – Они сделали состояние на сельскохозяйственном оборудовании и производстве котлов, верно?

– Да. И теперь очень успешно занимаются чайным бизнесом, – сказал мистер Ландсдоун, удовлетворенно кивнув. – Не только как плантаторы, но и как импортеры и оптовые торговцы. Они очень быстро делают деньги, если верить Джеймсу.

Он улыбнулся Луизе.

– Джеймс Робсон – троюродный брат моей жены. Ваша экономка, должно быть, сталкивалась с ним в Индии.

Лицо Луизы стало еще более напряженным. Видимо, роль хозяйки была ей не под силу.

– Нет, сэр, я с ним не встречалась, – поспешно ответила Кларри, озабоченно глядя на свою госпожу.

– Ну, тогда, наверное, вы знаете его племянника, Уэсли.

У Кларри оборвалось сердце. Она тяжело сглотнула и принялась вытирать чай с подноса, чтобы скрыть волнение. Сейчас ей хотелось только одного – поскорее уйти из этой комнаты и оказаться подальше от этих людей.

– Этот молодой человек делает большие успехи, – продолжил мистер Ландсдоун, повернувшись к Герберту. – К своим двадцати шести годам он уже объехал все плантации в Индии и на Цейлоне, а теперь торгует чаем в Лондоне. Говорят, он знает о чае все, что только можно.

– Неужели? – восхищенно проговорил Герберт, кивая. – Способный молодой человек.

Возмущение Кларри наконец вырвалось наружу.

– Нужно потратить много лет, чтобы действительно узнать о чае все, – сказала она. – Год за годом, сажая, выращивая и ухаживая за растениями в благоприятные и неблагоприятные годы, пока это не станет частью тебя.

Все присутствующие обратили на нее взгляды. Вспыхнув, она взяла в руки поднос. Как глупо было позволить спровоцировать себя одним лишь упоминанием ненавистного имени.

Мистер Ландсдоун окатил ее ледяным взглядом, когда девушка поспешно выходила из комнаты, бормоча себе под нос что-то о заварке свежего чая. Через открытую дверь Кларри услышала слова Вэрити.

– Выслушивать поучения от дочери разорившегося плантатора – это уж слишком, папа.

Кларри замерла за дверью, не в силах уйти, не дослушав до конца.

– Да, моя дорогая, именно так, – фыркнул ее отец. – Особенно если учитывать то, что Робсоны все более упрочивают свое положение.

– Я прошу прощения за поведение нашей экономки, – вмешался Берти. – Я поговорю с ней.

– Полно, господа, – произнес Герберт. – Девушка всего-навсего вступилась за своего отца. Конечно, ее огорчают трудности, которые их постигли.

– Белхэйвен всегда был неудачником, насколько я знаю, – произнес отец Вэрити, – и всегда пытался прыгнуть выше головы. Он всю жизнь завидовал успехам Робсонов. Будьте осторожней с его дочерьми, вот что я вам скажу.

– Не волнуйся, папа, Берти знает, как нужно обращаться с прислугой, – сказала Вэрити слащаво, – и я тоже, между прочим.

Кларри сбежала по лестнице, разозлившись на них за презрительные замечания об ее отце и за высокомерие по отношению к ней и Олив. Она была близка к тому, чтобы сорвать с себя накрахмаленный передник и нарукавники и бежать прочь. Никто не смеет так разговаривать с Белхэйвенами!

Девушка, грохоча посудой, металась по кухне и сердито ворчала, наполняя чайник, доливая в кувшин горячей воды и добавляя молока.

Позади нее скрипнули дверные петли, и Кларри виновато вздрогнула, оборачиваясь. Открылась дверь кладовой, и оттуда выглянул Уилл.

– Я могу выйти? – прошептал он.

Кларри ахнула.

– Тебя искали! Ты должен пойти и поздороваться с Ландсдоунами.

Мальчик со страдальческим видом закатил глаза.

– Я не хочу. Они такие скучные, и Вэрити меня не любит. Она всегда говорит, чтобы я убирался восвояси и оставил их с Берти в покое.