Любовь с призраком

Георгий отодвинул бумаги в сторону, подальше, чтобы не видеть их. Не дай бог, с Мартой что-нибудь случится, и тогда все камни полетят в него — как в человека, в наибольшей степени заинтересованного в уничтожении клана Азаровых. Конечно, есть еще Ирина Линдерман: она также наследует часть «IrVi Group». Это неожиданное богатство делает их обоих главными подозреваемыми в заговоре с целью завладения имуществом, им не принадлежащим. Хотя нет. Линдерман ее акции оставил отец, родной человек, который тщательно позаботился об интересах дочери еще до своей смерти. Георгий получает их только потому, что Марта находится в состоянии глубокой печали и не отдает себе отчета в своих действиях. И, несмотря на то что компания, развитию и становлению которой Георгий посвятил многие годы своей жизни, фактически переходит к нему, он не хотел получать ее таким образом. Дело тут было не в бесполезной гордости, а в реальной оценке ситуации. Георгий боялся, что его имя свяжут с убитой Викторией Азаровой и предположат, что смерть молодой женщины лежит на его совести. Он не знал, как поступить, и решил обдумать все позже, оставшись в одиночестве. Утешало то, что аннулировать договор возможно в любое время. Нужно лишь дождаться, когда Марта придет в себя и трезво посмотрит на ситуацию.

— В последние дни я думаю только о смерти, — сказала Марта и, облокотившись о стол, прикрыла лицо руками.

— Надеюсь, не о своей?

— Не только о своей, — Марта истерично рассмеялась. — О, Жора! Могла ли я предположить, что жизнь отнесется ко мне с такой жестокостью? Оглядываясь назад, я вижу одни лишь ошибки. А ведь всего, что случилось, можно было избежать! Если бы много лет тому назад я отпустила Егора к той женщине — сейчас не хоронила бы дочь. Жили бы счастливо в разных мирах. Но, главное, Вика была бы рядом.

— Марта, я тебя не понимаю, — покачал головой Георгий.

— Никто не может меня понять, — беззвучно заплакала она. — Мне больно, Жора! Все в моей душе буквально разрывается на части, когда я думаю, что моя девочка умерла. Такое ощущение, будто все происходит во сне. Страшном и ужасном. Хочется проснуться и с облегчением понять, что кошмар закончился.

— Страшно терять своих детей, — сказал Георгий, Марта вновь нервно рассмеялась:

— Ты не знаешь, о чем говоришь!

— Не знаю, — он не стал отрицать очевидное. — Но я вижу твои мучения и понимаю, что ты чувствуешь. Я любил твою дочь так, как если бы она была моей собственной. И мне тоже больно.

Марта обхватила его за талию и крепко прижалась щекой к гладкой ткани его пиджака.

— Тогда сделай так, чтобы она ответила за ее смерть, — прошептала она.

— Кто?

— Та дрянь, которая убила мою малышку!

— О чем ты говоришь? — возмутился Георгий, пытаясь оторвать от себя Марту.

— Разве ты не видишь, кто виновен в ее смерти?! — выкрикивала Марта, не отпуская Георгия. — Все же очевидно. Я уже давно догадалась! Эта наглая девица получила наследство Егора, а потом избавилась от Виктории!

— Зачем ей это нужно? — мягко спросил Георгий, понимая, что по-другому с Мартой объясниться у него не получится: резкости и крики она сейчас не воспринимает. — Подумай, что ей принесла смерть сестры?

— Не называй их сестрами! У них не было ничего общего, кроме крови Егора. Они не знали друг друга — и не узнали бы, если бы их блудливого папашу не отравила любовница.

— Больше не стану, — Георгий осторожно снял со своей талии ее цепкие пальцы и огладил пиджак. — Какую выгоду получила Ирина Линдерман, убив Викторию? Все осталось по-прежнему, так же, как было и до смерти Вики.

— Она и Дмитрий — любовники! — все еще на повышенных тонах проговорила Марта, будто громкостью своего голоса пыталась более четко объяснить, что она имеет в виду. — Следователь сказал, что они были вместе, когда застрелили Вику.

— Мне об этом известно, — Георгий ласково потрепал Марту по щеке. — Но они были не одни. В компании.

— Они сговорились! Я чувствую, что все они лгут. И Дмитрий, как он посмел привести ее на похороны своей жены?! Сначала они убили мою девочку, а потом принесли цветы ей на могилу! Верх наглости и бесстыдства!

— Марта, ты мучаешь себя нелепыми предположениями. Ни у Линдерман, ни у Каманина нет явных мотивов для убийства твоей дочери. То, что они являются любовниками — при условии, что это правда, — еще ничего не доказывает. Убийство Виктории не обогатило Линдерман. Дмитрий, конечно, получил кое-что, но это досталось бы ему и в случае развода. Поэтому смысла убивать Викторию из-за денег у них не было.

— Ненависть — лучший мотив!

Георгий с сочувствием посмотрел на убитую горем женщину.

— Ты ошибаешься, — сказал он. — Так мне кажется. И ты сама сказала, что Ирина и Виктория не знали друг друга. Между ними не было вражды или злобы. Что касается ее брака с Дмитрием, то тебе известно, как там все обстояло. Их отношения давно расстроились, они жили разными жизнями. Если бы не убийство, они спокойно разошлись бы и забыли друг о друге.

— Странно, — проговорила Марта, — моя дочь повторила мой путь… Наши мужья любили женщин из семьи Линдерман. Интересно, чем они лучше нас?