Любовь с условием и без…

А утром сама судьба (в лице тети Глаши) велела мне нарушить молчание. А язык за зубами я держать не умела.

Мама была неожиданно заботлива и принесла на чердак завтрак из манного пудинга и зеленого чая. А я еще нежилась в лучах солнца на своей перине.

– Поленька, как твои дела?– спросила она, сама понимая, что этот вопрос с утра да с подносом с завтраком в руках, был странным. Об этом говорили и ее голос, и выражение лица. Она не умела играть.

– Мам, ты чего?– взъерошив волосы на голове, протянула я.

– Просто побеспокоилась,– не решилась мама начать сразу.

Я поднялась, свесила ноги с кровати и недоверчиво посмотрела на нее.

Она неловко кивнула на поднос:

– Ешь.

– Мам, ты не волнуйся, я займусь огородом: прополю, вырву морковку… Я сегодня никуда не собираюсь.

И хоть мама улыбнулась, трудно было не заметить ее смятение.

– Мам?

– Поля, мне тетя Глаша сказала, что вчера ты уехала из дома и вернулась на дорогой иномарке?– наконец несмело спросила она.

Да уж, язык до Киева доведет! Треснуть бы эту тетю Глашу по причинному месту!

Ну, а что было беситься-то? Рано или поздно, так сказать.

С утра голова плохо варила, но я сообразила утаить главную интригу. А остальное трын-трава.

– Мам, а если тебе тетя Глаша скажет, что я встречаюсь с мэром Алушты, ты поверишь?– пошутила я.

– Поля?!– возмутилась мама.

– Он же молодой, сравнительно…

– Нет, конечно,– уверенно ответила мама.– Но…

– А я, правда, с ним встречаюсь,– на полном серьезе вставила я и, не дрогнув ни одним мускулом, посмотрела матери прямо в глаза.

Ее лицо мгновенно вытянулось, губы слегка задрожали и поднос в руках тоже.

– Поля, ты соображаешь, что говоришь?

– Вот видишь, ты мне практически поверила,– смягчила я тон и выражение лица, а потом громко рассмеялась.

Мама пожурила меня только взглядом.

– Ты у меня шутница, но ты же знаешь, что у меня есть повод волноваться?

– Мама, ты опять за свое?– вспылила я.

– Поля!– строго сказала мама.– Когда ты вышла замуж, я немного упокоилась…

– Немного?!– поразилась я.– Я думала, ты давно держишь меня за взрослого человека?!

– Ты взрослая, но я не знаю, что у тебя творится в голове?!

– А тебе и не нужно знать. Ты просто доверяй мне. Мама, я переехала сюда на твои глаза не для того, чтобы взяться за старое…

Чердак почти искрился от моего негодования, но сигнал машины, привозившей нам молоко и творог, заставил притормозить.

– Слушай, мама, я взрослая, и обещаю, что ты не будешь за меня краснеть. А своему шпиону передай, что за мной ухаживает приличный молодой человек, и у меня нет оснований отказывать ему в симпатии,– на одном дыхании высказала я и выглянула в окно.– Сейчас я выйду, Антон. Не буди народ своей крякалкой!

Я накинула спортивную куртку, влезла в шорты и бегом спустилась с чердака.

– Ой,– вернулась я,– мам, спасибо за завтрак. Я сейчас, ладно?

Мама продолжила сидеть на кровати, переваривая мои слова. Наверное, она думала, о том, куда я снова вляпалась. С одной стороны, ее интуиция была права, но с другой-то – никакого криминала в моих отношениях с Македонским не было. Может быть, она еще и позавидовала бы, узнав, какими вкусностями кормит меня Ярослав. Она ведь гурман!

А впрочем, как-нибудь я приглашу ее в его ресторан, и для нас сделают самые лучшие блюда мира. Ну, почему она должна быть против?!

И в тот момент, когда я размышляла над всем этим, расплачиваясь с молочником, в голову пришла дико соблазнительная мысль. Я чуть банку с молоком не выронила, представив, что будет, когда осуществлю задуманное.

А задумала вот что: у Ярослава наверняка должен был быть цифровик, и я могла сделать самые потрясные фотки, чтобы отправить Верунчику, которая подсунет их девчонкам, мужья которых тесно общаются с Белохвостовым. Уж они-то сплетники похлеще здешних: донесут до него всё в ярких красках. Зная Кирилла, с уверенностью можно предположить его реакцию: он будет кусать пятки от ревности и уязвленного самолюбия. А еще оттого, что мне без него хорошо!

Вот так! Чтобы никто и не сомневался, что Полину Сосновскую с руками и ногами оторвут, а всякие там выщипанные хвосты далеко в прошлом…

Идея была не нова, но восторг вызывала безумный.

Ох, сколько нужно-то было, чтобы получить порцию адреналина и чувствовать себя на вершине блаженства?! Какая-то художественная малость!

С мамой мы помирились, как только я закончила прополку нескольких грядок и принесла ей букет из свежевыкопанной морковки. Она, конечно, не злилась, но частенько расстраивалась из-за моего поведения.

Ну, а потом, когда мы чистили эту морковку, а Сенька восторженно растаскивал вершки по двору, я сказала маме, что действительно принимаю знаки внимания одного недурного парня. Но вот имени его называть не стала. Ярослав Македонец был известной фигурой в городе. Зачем маме было лишний раз волноваться?

Хоть и недолго продлится ее неведение (именитый шпион под псевдонимом «тетя Глаша» донесет на первой же сходке), но пусть все останется, как есть. Может, мама и за год не узнает, с кем я повелась (как бы наивно это ни звучало).

– У тебя с ним серьезно?– поинтересовалась мама.