Любовь с условием и без…

Ярослав не позволил уйти самой, он отвез меня по названному адресу. А чтобы у него не возникло лишних вопросов, отправила его подальше от больницы. Но предварительно он заручился моим словом, что мы увидимся после обеда и поговорим о том, что произошло. Я наобещала ему тысячу чертей, сама не зная, выполню ли обещанное.

Я чувствовала себя, как разбитое корыто, и физически, и морально. А тут еще и мама пристала с расспросами о моей странной работе, на которой я то появляюсь на мгновенье, то провожу там целые сутки. И, конечно, она заметила мой похмельный синдром.

– Ох, Полина, не нравится мне твое поведение,– беспокойно заметила мама, когда заходила в кабинет УЗИ.

– А мне-то каково?!– критично заметила я, когда дверь за ней захлопнулась.

Если бы не тело, которое трудно поддавалось контролю после бурной ночи и выпитого накануне, то я бы еще смогла поразмышлять и привести себя в чувства. Но чем ближе к полудню, тем сильнее слипались глаза, ноги слабели, и пальцы не держали сумку, в общем, я разваливалась.

Я отдала маме деньги, забрала уже не нужные ей вещи и отпросилась домой поспать. Перед разговором с Ярославом мысли должны были быть на месте, а не расплываться в мозгу, как кисель.

Едва голова коснулась подушки, меня уже никто не мог разбудить: ни Сенька, растявкавшийся на соседнюю кошку, ни будильник, установленный на половину второго. А телефон я забыла в сумке, брошенной у порога дома.

Мама вернулась к трем часам дня. Уставшая, разочарованная процессом обследования, она тоже прилегла отдохнуть. И если бы не молочник в пять вечера на своем драндулете, который и мертвого поднимет, я бы не проснулась до самого утра. Но даже тогда бы не вспомнила о договоренности с Ярославом, если бы он не подкатил к воротам нашего дома и не посигналил.

Мама уже возилась на кухне и первой вышла во двор. А я, как тормоз, смотрела на нее в окно и думала: а зачем она пошла к воротам, ведь туда должна была идти я? А если она задаст Македонскому несколько вопросов? Что она выяснит?

Я кинулась во двор и буквально опередила маму перед калиткой.

– Мам, это ко мне,– запыхавшись, сказала я и, не выдержав ее испытывающего взгляда, отвела глаза в сторону.– Мам, это тот самый мэр… Ну, ты поняла…

– Я поняла. Я не собираюсь вмешиваться в твои отношения с мужчинами, ты девочка взрослая, но, может, надо как-то по-человечески? Познакомь меня с ним, пригласи на ужин, что ли?

– Ой, нет. Нечего ему у нас делать,– тут же перебила я маму.

Она сразу замолчала и спокойно кивнула.

– Ну, как знаешь, дочь.

– Спасибо за понимание,– с неловкостью в голосе ответила я.

– У тебя, правда, все хорошо?– беспокойно спросила мама напоследок.

– У меня ли не будет?– усмехнулась я.

– Ну, иди с богом.

– Угу…

Я вдохнула, собралась с мыслями и вышла за калитку. Ярослав ждал у распахнутой дверцы машины.

– Выспалась?– спросил он.

Я вопросительно подняла брови и оглянулась назад.

– Тебе мама сказала?!

– Нет, у тебя сонные глаза,– ласково улыбаясь, ответил Шерлок Холмс.

– А-а,– опустила я голову и поежилась от прохлады.

– Запрыгивай, замерзнешь?

Я села в машину и скрестила руки на груди. После сна я немного успокоилась, мысли прояснились, тело взбодрилось, но что-то внутри зудело и шипело. А его попытка поцеловать меня в знак приветствия еще больше напрягла.

По дороге в ресторан (а куда же мы могли поехать еще?) мы перебросились парой формальных фраз, а по сути – не сказали друг другу ничего полезного. Мне казалось, мы оба были под впечатлением прошедшей ночи. Но, наверное, это только казалось, я не могла догадаться, что он чувствует. Самой же было неприятно думать о том, что такое может повториться. Причем, я не ощущала негатива к Ярославу или к тому, что произошло, но понимала, что в следующий раз не смогу быть такой естественной и откровенной, какой была в эту ночь.

Как и всегда, Ярослав выбрал самый романтичный столик с удобными креслами, уединенный за плетеной ширмой, и, на мое удивление, отключил сотовый. Пожалуй, именно это действие вселило необъяснимую тревогу и включило самозащиту.

– Полина, скажи мне, ты серьезно говорила вчера о полном разрыве?– неожиданно прямо начал он после первого глотка вина.

Я не могла показаться пустозвоном, хотя признаюсь, что хотела бы подписаться под каждым вчерашним словом.

– А ты что, мне этого не позволишь?– выпустила иголки я.

– Силой держать не буду, но поборюсь, сколько возможно,– честно признался он.

Редкий мужчина. Он удивлял своей откровенностью.

– Ты уже получил, что хотел. Дальше-то за что бороться будешь? За миллион?– усмехнулась я.

Что-то напрягало в этом разговоре. Мои глаза бегали, я не имела твердого решения, понятия не имела, чем закончится встреча.

– Полина, давай все по-честному?

– Давай,– не глядя на него, ответила я.

– Посмотри на меня…

Я не хотела.

– Полина, я не хочу тебя терять. Мне хорошо с тобой,– несколько смущенно или несмело признался он и дотянулся до моей руки.

Что это была за слабость?!

Я равнодушно покосилась на его пальцы, обхватившие мою ладонь, и медленно подтянула руку к себе.

– И дело не в договоре и условиях…