Любовь со вкусом миндаля

Утром понедельника Ник лично объяснил ей, что за сделка должна состояться с «Крайс Эй Джи», и что требуется лично от нее. На ее глазах должно произойти слияние: «Инко Груп», для которой «Беркшир» являлась управляющей компанией, войдет в состав немецкого фармацевтического холдинга. Сделка была очень важной и сулила немалую прибыль, поэтому на каждом, кто хоть как-то задействован в процессе, лежала большая ответственность.

После этого разговора Шэрен перебралась в юридический отдел и полностью погрузилась в работу. Она дословно переводила немецкий вариант договора, а Макс Хаттер — юрист из «Крайс Эй Джи», который прекрасно владел английским, — делал то же самое. Если же возникали спорные моменты или несостыковки в должных быть идентичными документах, юристы с обеих сторон буквально вцеплялись друг другу в глотки, отстаивая права своей компании.

Среди творящейся в такие моменты суеты интересней всего было наблюдать за Патриком Лесли — начальником отдела, и Максом. Если первый был видным мужчиной лет пятидесяти, который на все смотрел через призму огромного опыта и с изрядной долей цинизма, словно он в этой жизни все уже видел и по большей части ему это не нравилось, то таких как Макс принято называть молодыми и голодными.

Упорный и дерзкий, не обращавший внимание ни на опыт, ни на возраст, ни на регалии. Со своим единственно верным мнением. В этом Макс напоминал ей Ника. Такой же целеустремленный и абсолютно уверенный, что мир создан только для того, чтобы лежать у его ног. Он не был привлекателен в классическом понимании, но обладал своеобразным шармом, а своим специфичным чувством юмора заставлял Шэрен постоянно держать руку около рта, чтобы не смеяться в голос.

В последние несколько дней они много времени проводили вместе и нашли друг друга занимательными личностями. Между собой они общались исключительно на немецком, что полностью устраивало Шэрен. Она хоть и владела языком прекрасно, но в основном молчала: переводила, читала, поэтому поупражняться в разговорной речи было не только приятно, но и полезно. В перерывах Макс объяснял ей тонкости языка, которыми в идеале мог владеть только носитель. Особенно ценными были его пояснения о верном употреблении устойчивых выражений и сленга. Он даже поделился с ней парочкой настолько цветистых ругательств, что Шэрен удивленно подняла брови, оценив по достоинству настолько отборный мат. Вообще когда-то она считала, что только в русском языке имеется столько весьма разнообразных названий для мужского члена. Спасибо коллеге с бывшей работы, благодаря ему Шэрен знала их все. Но, как оказалось, не только в русском.

Иногда своими неоднозначными высказываниями Макс мог шокировать, по крайней мере ее. Однажды после очередного бурного обсуждения некоторых расхождений в пункте взаимозаменяемости мощностей «Инко» и «Крайс Эй Джи», он упал в кресло напротив Шэрен и с надменным видом заявил:

— А Ник Хейворт не такой осел, как все американцы.

Она ошарашенно осмотрелась, пытаясь прочитать по лицам коллег, слышали ли они оскорбительное высказывание в адрес их босса. Но в юридическом отделе по-немецки не говорил никто, поэтому Шэрен, судорожно выдохнув, вопросительно уставилась на Макса, который, картинно закатив глаза, с присущим ему высокомерием объяснил:

— Вы — американцы слишком легкомысленны и самоуверенны! Полагаетесь на удачу, плюете на риски, не думаете наперед. В этом ваша слабость. Много эмоций, мало мозгов. — Он выразительно постучал сначала по своей голове потом по черному дереву стола, наглядно показывая, какой, по его мнению, уровень серого вещества у благословенной американской нации.

Шэрен поражало, с каким снисходительным пренебрежением этот австриец по происхождению, выходец из Старой Европы, относился к ее стране. Макс был уверен, что Штатам недолго осталось вести на мировой арене, и приводил убедительные доводы каждому, кто имел несчастье заговорить с ним о политике. А после, подсаживаясь к Шэрен, удрученно качал головой и называл оппонентов ослами, вызывая у нее улыбку. Лично ее позиция Макса удивляла, но не раздражала, а работать с ним было приятно.

***

В конференц-зале «Уайли» собрался весь топ-менеджмент, заинтересованный в слиянии двух фармацевтических компаний. Шэрен в первый раз оказалась среди стольких людей, облеченных властью и деньгами. С деланной заинтересованностью она пропускала мимо ушей финальные дебаты Ника Хейворта, вице-президента «Инко» и главы «Крайс Эй Джи», потому что в это время у нее были дела поважнее. А именно, понять, что, собственно, здесь делает она? Если присутствие Макса, как лучшего юриста компании, было уместно, то зачем пригласили ее — загадка. Может, для подстраховки, или для красоты? Но поскольку документы Шэрен перевела, специалисты по праву утрясли нюансы, а переводчик никому из присутствующих нужен не был: немцы, возможно, не могли написать стихи на английском, но объяснялись вполне сносно, то она здраво рассудила, что для красоты!