Любовь уходит в полночь

Улицы были полны народу, и, хотя она могла предполагать в том игру фантазии, ей показалось, что люди на улицах стали выглядеть как-то счастливее, в походке некоторых она усмотрела упругость, какой прежде не было, когда она только приехала в Мольнар. Ей было жаль, что она уже ничего не сможет сделать для этих людей.

Впрочем, какой смысл воображать, будто ее исчезновение что-то изменит в стране, кроме разве что частной жизни ее короля?

Итак, ее мысли вернулись в прежнюю точку. Король. Истван. Она его не увидит уже никогда. Когда эта мысль достигла накала в ее мозгу, карета остановилась.

Вокзал.

— Ваш поезд отходит через пять минут, — сообщил лорд Граттон. — Боюсь, этот поезд из очень медленных, он будет делать остановку на каждой станции, пока не достигнет границы, но в Австрии вы сядете на экспресс, который домчит вас до Вены.

А она не торопится… Ее ничто и никто не ждет в Англии, и если бы у нее был выбор, путешествие заняло бы месяц или год, прежде чем она ступила бы на родную землю и разорвала бы последнюю связь с Лютенией.

Тем не менее сказать, по существу, ей было нечего. Она вышла из кареты, и лорд Граттон приказал носильщику отнести несколько тюков, крепившихся сзади кареты, в багажный вагон.

Лорд Граттон и Ксения прошли по платформе к поезду, и Ксения обнаружила, что для нее зарезервирован целый вагон. Лорд Граттон помог ей зайти в него, щедро одарил носильщиков, затем, сняв шляпу, взял ее руку в свою.

— И еще раз спасибо! — с чувством произнес он. — Если я понадоблюсь вам, когда вернусь в Лондон, вы можете найти меня в Граттон Хаус. Но я не собираюсь возвращаться, пока не буду к этому вынужден.

Это, поняла Ксения, произойдет тогда, когда Джоанна велит ему уехать.

— Спасибо, что проводили меня, — добрым тоном сказала она, — и за деньги… это было очень… любезно…

— Никакими деньгами нельзя оплатить то счастливейшее время жизни, которое вы мне подарили… — говоря это, англичанин явно скрывал за словами отчаянье.

Ксения знала: для него, как и для нее, все, что придавало жизни смысл, окончилось, и в будущем их не ждало ничего, кроме одиночества и раздирающих душу воспоминаний. Она попыталась найти слова, чтобы его утешить, но в этот момент раздался паровозный свисток, захлопали двери, и лорд Граттон спрыгнул с подножки.

Со стуком колес и лязгом вагонов поезд тронулся, и Ксения увидела, как Граттон развернулся и зашагал к ожидающей его карете.

Она откинула вуаль, чтобы в последний раз взглянуть на Мольнар.

Уже через несколько минут поезд оказался за городом, по сторонам железнодорожных путей стали попадаться полевые цветы, а из окна открылся изумительный вид на долину с петляющей по ней серебристой рекой. Белые пики гор сверкали на фоне синего неба, напоминая ей день, когда она и Истван катались верхом.

Ксения в последний раз охватила взглядом такую знакомую ей картину, и к ней пришли слезы. Вначале они просто тихо катились у нее по щекам, а потом обратились в рыдания, сотрясавшие все ее тело.

Все было кончено!

Она оставила сердце и душу там, в Мольнаре, и от нее самой осталась лишь оболочка.

Я люблю тебя! О, Истван… я люблю тебя! — в голос прорыдала она, не боясь, что ее кто-то услышит.

И погрузилась в ад. А чем, если не адом, была ее безысходность, ее тоска, которая хуже, чем смерть? Ведь если бы Истван умер и она — вслед за ним, у нее бы осталась надежда, что однажды они снова встретятся. Но жить в разных частях света, любить друг друга и не иметь права встречаться — этого нельзя пожелать и врагу.

Она плакала и плакала, пока не дошла до полного изнеможения. Стало ли ей легче? Этого она понять не могла, потому что мысли ушли из ее головы — совсем, все. В голове и в душе было пусто, холодно, как осенью на чердаке в дождливый вечер: холодно и темно.

Она утерла лицо ладонью и села. Где они едут? Какое ее воспоминание о Лютении будет последним? Она вгляделась в окрестный пейзаж. Поезд полз вверх, к ущелью в горах.

Как лорд Граттон и предупреждал, это был очень медленный поезд. Они останавливались на каждой самой крохотной станции, где иногда сходили по одному или по два пассажира, а иногда садилась какая-нибудь фермерская жена с корзиной яиц или цыплят.

Затем с грохотом и лязгом поезд трогался, чтобы вскоре процесс повторился.

Позже в этот же день они долго стояли на запасном пути, пропуская другой какой-то поезд. У Ксении было чувство, что страна не отпускает ее, выражая ей таким способом свое нежелание расставаться и подставляя ее взгляду свою внутреннюю жизнь: людей в их повседневных заботах, которым нужна была ее посильная помощь.

Становилось все жарче, скоро наступит полдень. Как раз к этому времени король и его супруга должны были покинуть дворец. Скорее всего — хочет Джоанна того или нет — они поедут в свадебное путешествие, просто потому, что альтернативы нет.

Конечно, она могла хотеть остаться в Мольнаре — в надежде видеться с лордом Граттоном, — но король уже сделал все приготовления и просто не понял бы, почему у его жены возникли какие-то возражения.

У его жены!

Это слово отозвалось в ней болью.