Любовь в анабиозе (СИ)

- Какой сегодня повод? День рождения первого таракана? – бросил грубо омега, поставив пакет с продуктами на разделочный стол. Из-под хлебницы выбежал только что упомянутый прусак. Скудный набор минимальных продуктов омега стал выкладывать из пакета, но иного на их средства не купишь. После того как родители разбились на машине, Миша продал дачу, но его муж большинство денег проиграл в карты, а оставшиеся были благоразумно положены в банк и тратились преимущественно на ребенка. Беременный, после школы он только успел закончить курсы секретаря и помощника управляющего, как уже подрос животик, и Кирилл стал пинаться так сильно, что ни о какой работе не могло быть и речи. Беременность у омеги была очень тяжелой, и врачи сказали, что маловероятно случится повторная. Течки шли кое-как, а настроение постоянно на нуле.

***

Спя по ночам рядом с альфой, который его ни капли больше не привлекал и постоянно вонял перегаром, перебивающим его собственный запах, омега вспоминал записку, которую ему тогда зло бросил Мирослав. Сосед попросил по-простому обращаться к нему после первого раза, как Миша с сыном сбежали от злого и пьяного отца семейства и прятались у него.

Омега вспоминал тот день в душевой школы, свою первую течку и как его чуть не изнасиловали старшеклассники. Он до мельчайших деталей сохранил в памяти Глеба, его выражения лица и тело.

«Ох, уже тогда оно у него было совершенным».

Синяки, кровавые пятна и царапины не сильно портили впечатление. Но только сейчас, будучи измученным своей умершей любовью, которая кажется и любовью никогда не была, омега понимал, что говорил тот взгляд в душевой. Глеб скорей всего уже тогда испытывал чувства к нему, а он, идиот, не осознавал. Был слеп, глуп и туп. А почему был? В ту минуту он ведь хотел Глеба, но побоялся, что альфа только воспользуется им. Чего избегал, на то и напоролся. Его пользуют, долгие годы пользуют и унижают.

Стоило уже тогда, прочитав записку, бежать к альфе и молить в ногах о снисхождении. Но страх сковал Мишу. Да и кому понадобится беременный от другого омега?! Каким бы когда-то любимым он не был.

Вспоминая по ночам Глеба, омега вносил корректировки в свои фантазии после каждой встречи с соседом, который, его, казалось, стал избегать, и те стали нещадно редки. Но имели такое свойство, как еженедельный укол морфия. Но он не смел, просто не смел навязывать себя этому благородному мужчине.

Мирослав столько рассказывал о своем сыне. Омега знал все, что происходило в жизни Глеба, но не понимал, зачем его посвящают в такие подробности с заискивающей улыбкой на лице. Но он не умел читать между строк и просто раз за разом слушал очередной случай из жизни Глеба Громова, глядя, как маленький Кирюша играет в гостиной соседей. Он пытался представить, что было бы, если бы его сын был похож не на Артура, а на Глеба. Мирослав Громов часто сетовал на отсутствие внуков, когда Миша пытался извиняться за их навязчивость, и все зазывал в гости.

Однажды Глеб улетел в какую-то командировку. Уже после того, как съехал из родительского дома и омега стал его видеть еще реже. Его папа простудился и слег с температурой. Тогда Миша с сыном почти переехали на неделю к Громову вместе с сыном, а Благомирский-старший был в очередном запое. Миша выхаживал соседа как родного папу, но, когда тот почти выздоровел, вернулся Глеб и все, что услышал от него омега, это сухие слова благодарности. А на что он надеялся? Что Глеб предложит ему бросить мужа и жить с ним? Позовет замуж и усыновит сына? Странно, что он вообще терпел его присутствие в родительском доме, а не выкинул за шкирку. Но шокировало Михаила иное. Кирюше альфа явно понравился, и сын постоянно пытался находиться рядом с ним. Конечно, домашний пример для подражания маленькому альфе явно не подходил, что уж говорить о Громове в его костюме словно только с иголочки и, не смотря на полное отсутствие эмоций, тёплому взгляду.

Смотря как взрослый, состоятельный мужчина стал на колени на пыльный пол в своих идеальных брюках, рядом с постелью родителя, который спал, омега почувствовал себя той самой пылью под его ногами. Альфа нежно поцеловал папе руку, трепетно поглаживая кончиками пальцев лицо спящего… Миша задохнулся слезами и выбежал в уборную. Закрыв лицо толстым полотенцем, чтобы заглушить рыдания, проклинал сам себя.

Какое же он ничтожество. Как он мог променять эти величественные чувства на ту мерзость, что ждала его дома?

***

- Что ты там вякнул? - прорычал муж.

- Спрашиваю, какой повод.

- Ты мой повод! Из-за тебя и этого недоноска вся моя жизнь полетела насмарку. Тебе что, было лень тогда аборт сделать, тварь?

Омега проглотил обидные слова, снова.

- И что же мы тебе такого сделали?

Прошло столько лет, но ни разу еще омега не смог поймать столь идеальный момент для честного разговора. Еще никогда в нем не было столько решительности, а муж пьян на столько, чтобы откровенничать, но не для того чтобы буянить.

- Я женился на тебе только из-за беременности. Благородным дураком был, - выплюнул альфа, даже не поворачиваясь к омеге.