Любовничек

Даже изменяя женам со всеми встречными блядями и годами не интересуясь жизнью своих законных супруг, такие персонажи в критической ситуации способны на многое. И не только потому, что их самих открывшиеся вдруг похождения жены заставляли вспомнить все кодексы патриархата, но и потому еще, что «братва не поймет». Как так? Тебе жена наставила рога, а ты – ноль эмоций? Если добавить к этому коктейлю пресловутое Борисово «лидерство», то картинка получалась совершенно невеселая: как же так, от лидера жена гуляет! И просыпается в глубине хомо сапиенса древняя обезьянка, настоятельно требующая порвать вероломного конкурента на шерстяные тряпочки. Тут я подумал, что со всеми этими лидерствами в глубине Бориса должна обитать не простая обезьянка, а вполне себе грозный гамадрил, доминантный самец, который таких вот похотливых типусов, как я, должен сначала долго, публично и разнообразно бить, а потом с изрядным позором из стаи выгонять, чтоб другим неповадно было. И это еще при хорошем настроении. Про худшее и думать не хотелось.

Короче говоря, шансов убедить Бориса подойти к ситуации вдумчиво и конструктивно у меня не было. Тем не менее я, как обычно бывало в стрессовой ситуации, мысленно моделировал длиннейшие монологи, обращенные к Борису, отчетливо понимая, что занимаюсь ерундой.

6.

Откуда, мысленно проповедовал я, взялся этот глупый культ половой верности? Верность, в сущности, ужасное слово. Целое море эмоций и переживаний, священные писания и уголовные кодексы, убийства и оправдания, ссоры и муки. Нет, в самой по себе верности нет ничего плохого и страшного. Как идея верность прекрасна. Прекрасна, как все идеи, вот что надо понимать. Потому что на практике верность существует гораздо реже, чем всем бы нам хотелось. Особенно если говорить о половой верности. Это вообще что-то странное и непонятное, из серии древних обычаев, лишенных смысла. Потому что есть такие люди, которые не могут быть верными. Которым этой верности и от других-то не очень нужно.

В сущности, к верности надо относиться как к религии – быть верным или неверным, каждый должен решать сам, и никто не вправе навязывать другому человеку свою шкалу ценностей, где верность стоит на самом почетном месте как важнейшее мерило отношений. В конце концов, неверность никому жить не мешает, если вести себя как мыслящий человек, а не как ослепленный страстью павиан. Если учитывать интересы ближних и дальних своих, то всем будет хорошо и спокойно, все будут жить долго и счастливо, благословляя друг друга и не задавая никогда вопросов «где ты был?» и так далее.

Вся эта стройная картина, однако, еще более утопична, чем императив верности. Потому что далеко не для всех все так очевидно. Я снова упирался в то, что некий французский мыслитель назвал «адом других».

Это вообще одно из главных разочарований в человеческой жизни – понять в один отвратительный момент, что окружающие тебя люди мыслят совсем не так, как ты бы желал; более того, твой ход мысли кажется им не менее странным и нелепым, чем тебе - их. Между прочим, далеко не все способны воспринять это знание. На каждом углу попадаются умники и умницы, готовые часами анализировать любые жизненные ситуации исходя исключительно из своего субъективного опыта.

Но ладно бы речь шла о каких-то высокодуховных спорах, позиции сторон в которых только самим сторонам и интересны. Увы, но это разнообразие подходов касается массы бытовых тем и предметов. Опять-таки вернемся к верности. Абсолютное большинство женщин совершенно не способны воспринять изложенную выше позицию. Почти каждая из них верует в принцев, любовь до гроба, хочет семью и детей, хочет, чтобы выбранный мужчина принадлежал только ей, любил, на руках носил, не изменял никогда. Когда-то давно, на заре полового созревания, мне казалось, что подобные идейки гнездятся исключительно в хорошеньких головках маменькиных дочек, а где-то есть табуны диких и похотливых девчонок, готовых трахаться за интерес и не спрашивать, куда и с кем ты пошел после завершения полового акта.