Любовник богини

Эта сказочная Индия, эта страна чудес, о которой некогда так мечтала Варенька, оказалась насквозь лживой. Здесь лживы даже клятвы, даваемые пред священным алтарем. Вот ведь пророчила Кангалимма, что суждено им с Василием умереть в один день, однако прах его давно уже развеяли над землею и водою, а жена его все еще жива — если только можно назвать жизнью это однообразное чередование ненависти, тоски и горя, чьи раскаленные струи сжимают ее душу, испепеляют сердце и терзают разум.

Она ощущала свое одиночество как неизлечимую боль, чувствовала себя подобной дереву без ветвей, топором отрубленных. Почему, о почему рядом с великой любовью всегда простирается черная тень неизбежной разлуки?! Неужели до смерти жить Варе лишь ожиданием мести, надеждой, что зло возвратится к свершившему его, как тончайшая пыль, брошенная против ветра?

Неужели дитя во чреве матери будет вскормлено ненавистью и вспоено неутихающей мстительностью?

Она отвернулась от Нараяна и с тоской уставилась в стену, отягощенную самоцветной мозаикой. Эти искрящиеся драгоценными каменьями покои напоминали ей склеп, роскошную гробницу королевы… богини! Ах да, она и забыла! Пока не родится ее дочь, именно она, Варенька, Чандра, здесь богиня: лишенная власти, приговоренная к смерти… к вечным слезам. И к ревности, которая стала еще одной непрекращающейся пыткой.

— Ты прав, — вызывающе сказала она, обернувшись к Нараяну, который не сводил с нее глаз и, как всегда, когда Варенька взглядывала на него внезапно, не успел затаить выражения тоски и боли, вдруг поднявшихся со дна его темной, непостижимой души. — Ты прав, я рада, что эти злодеи наказаны. Наверное, среди них были и женщины?

— Конечно, у Кали много жриц-женщин, — ответил Нараян, однако это был не тот ответ, которого ожидала Варенька, а потому она спросила напрямик:

— Среди них была Тамилла?

Нараян изумился — и даже не позаботился скрыть этого, хотя обычно он старался не допускать, чтобы его лицо искажали такие низменные, такие человеческие чувства:

— Тамилла?! Ты знаешь о Тамилле? Откуда же? А, понимаю. Наверное, тебе рассказывал Васишта?

Варенька только стиснула кулаки — так, что ногти вонзились в ладони, от души надеясь, что за время своего заточения хоть немного научилась у Нараяна сохранять непроницаемый вид. Интересно знать, нарочно или бессознательно нанес он ей этот удар? О чем же Василий мог ей рассказать? О перилах балкона, с которых чуть не слетела Тамилла?.. Что, у них в Индии мужья сообщают женам обо всех забавах, которым предаются с любовницами? Она резко мотнула головой, отгоняя мерзкое видение, и буркнула:

— Никто мне ничего не рассказывал. Тамилла была заточена вместе со мной, нас разделяла только решетка — там, во дворце магараджи.

Нараян даже головой покачал:

— О Индра, дай знак, что я не ослышался! Тамилла — в темнице магараджи?! Быть того не может!

— Ты хочешь сказать, что я лгу? — усмехнулась Варенька. — Значит, не все в мире открыто тебе, всевидящий Нараян. Тамилла была в темнице, закованная так, будто она отъявленный убийца, каторжанка, будто она — огромный, богатырского сложения мужчина, а не обычная, слабая женщина… вдобавок беременная.

Нараян растерянно хлопнул ресницами, а потом вдруг… рассмеялся. Бог ты мой! Он умел смеяться, даже хохотать во весь голос, и это невероятное явление заставило Вареньку почему-то насторожиться.

— Вижу, ты успела с Тамиллой поговорить, — наконец смог вымолвить Нараян. — И она нарассказала тебе каких-нибудь жалобных сказок о себе. О жестоком магарадже, который ее избивает и принуждает отдаваться своим гостям, да? О странных обрядах служения Кали, в которых Тамилла участвовала против своей воли?

О, каждое слово, которое слетало с алых уст этой зловещей красавицы, было ложью! Мне кажется, ей удавалось лгать даже магарадже. И только перед трехглазым взором Баваны-Кали была она правдива, только ей служила самозабвенно. Ведь Тамилла была жрицей высшей степени посвящения и обладала многими умениями, свойственными йогам. За эти умения она дорого заплатила своей богине! Например, она возложилана ее алтарь то, что составляет женскую сущность: дар зачать и родить ребенка. Тамиллу сделали бесплодной. Таковы все верховные жрицы Кали.

Несколько мгновений Варя молча смотрела в глаза Нараяна, потом губы ее дрогнули.

— Бес… плод… на? — слабо пролепетала она. — Значит, Тамилла не могла забеременеть?

— О нет, — усмехнулся Нараян. — Никогда. Ни от кого. Скорее я мог бы представить себе беременного мужчину!

Может быть, он ожидал, что Варя развеселится при этих словах, хотя бы улыбнется слегка, и не мог понять, почему ее лицо вдруг сделалось таким испуганным.