Любовник богини

«Ишь, раскатал губу!» — люто подумал Василий, однако тут же тихо выругался сквозь зубы: можно сколько угодно надуваться, можно вовсе лопнуть, как пузырь, однако никуда не денешься от того, что этот рыцарь не тискал даму своего сердца в ночном саду, а спас, да, спас ее, и не от какого-нибудь глупого шипучего дракона, а от смертоубийственной змеи. И если он желает спасти красавицу иностранку еще раз, почему не воспользоваться случаем? Надо оказать услугу и другу Реджинальду, и земляку Бушуеву — тем паче что земляк все же отец Вари.

Но нельзя так сразу показать, что готов отдать командование первому встречному вольноопределяющемуся. Поэтому Василий принял самый небрежный вид…

Помнится, когда он стрелялся с поручиком Сташевским и промазал, потому что пистолет был не пристрелян, а выстрел принадлежал его противнику, а расстояние — тридцать шагов, ему ничего не оставалось, как вот так же скрещивать на груди руки и задирать нос.

Сташевский, понятно, тоже промазал — да чего от него ждать, от шляхтича-щелкопера! Но зато уже через месяц Василий числился первым стрелком в корпусе.

Ничего, он еще возьмет верх и над этим красавчиком!

Пока же пришлось небрежно проронить:

— Я должен поговорить со своими… спутниками.

Он нарочно точно так же едва заметно запнулся, и по искре, промелькнувшей в матово-черных глазах, мог судить, что эта тонкость была оценена, однако голос индуса звучал почти равнодушно:

— Ты можешь поговорить с кем угодно. Однако, если вы все-таки решитесь остаться в живых, будьте готовы, услышав троекратный крик павлина, выбраться наружу из-под задней стенки шатра. Я останусь ждать и помогу вам скрыться. Помни: по крику павлина. И не ждите, пока закричит сова, вестница Кали, потому что это будет последнее, что вы услышите в жизни.

Василий вернулся в шатер с видом праздного гуляки, радуясь, что погонщики не попались ему на глаза.

Вошел — и наткнулся на встревоженные глаза Вари.

При виде его они вспыхнули такой радостью, так взволнованно повлажнели, что Василий почувствовал себя совершенно обезоруженным и на ее прямой вопрос:

— Что-то случилось? — ответил так же прямо:

— Да.

Ни о чем больше не спрашивая. Варя растолкала отца. Реджинальд сам проснулся, разбуженный поднявшейся суетой. И только когда эти двое были готовы слушать, она обернулась к Василию, кивком дав понять, чтобы рассказывал.

Он даже головой качнул: вот это девка! Лихая девка!

Девяносто девять женщин из ста прежде всего вытрясли бы из него все, что он узнал, потом принялись бы охать, восклицать, плакать, и, пока Василий, Бушуев и Реджинальд смогли бы утереть эти слезы и обсудить создавшееся положение, пожалуй, прокричала бы целая стая сов, а потом и сама Кали, одетая в шкуры пантеры, в ожерелье из пятидесяти черепов, с четырьмя руками, в одной из которой кхадху — нож для жертвоприношений, в другой чаша из черепа, в третьей отрубленная человеческая голова, в четвертой змея, знак неумолимой смерти, — сама черная Кали вошла бы в шатер, и кровь многочисленных жертв капала бы с ее языка! А Варенька не тратит времени зря, понимает, что обстановка боевая.

Василий по ее примеру тоже не стал ходить вокруг да около, а прямо спросил;

— Кто-нибудь из вас слыхал о тхагах?

Бушуев пожал плечами, покачал головой. Реджинальд нахмурился, как бы пытаясь вспомнить:

— Да, я, помнится, что-то слышал… Если не ошибаюсь, эта каста в штыки встречает все прогрессивные нововведения Ост-Индской компании, и среди этих людей у нас пока нет своих сторонников.

Кто про что, а курица про просо, с тоской подумал Василий. Правильнее будет сказать, что тхаги встречают «все прогрессивные нововведения» не в штыки, а в румали — если бы еще знать, что это такое.

— Зато в рядах тхагов множество сторонников Кали, и несть числа жертвам, которые они принесли на ее мраморный алтарь! — зябко вздрогнув, промолвила Варя. — Лесные разбойники — просто невинные младенцы по сравнению с ними, ведь тхагери — обычай убийства — единственная мораль, которую они исповедуют.

Это не каста — это религиозная секта. Тхагами могут стать разбойники и убийцы всех наций, даже говорят, будто среди них бывали португальцы, французы и…

— Лягушатники? Ничуть не удивляюсь! — фыркнул Реджинальд — и подавился, когда Варя продолжила:

— ..и англичане. Это были чиновники Ост-Индской компании, подкупленные тхагами. Ведь те охотятся за купцами и путешественниками, отнимают у них все деньги, все товары, все имущество, часть жертвуют в святилище Кали, а часть делят между собой. Но вовсе не жажда наживы ведет их к новым убийствам. Они считают себя обязанными убивать ради усмирения гнева Баваны-Кали, богини зла и смерти. Тхаги убивают ударом кинжала в голову или бросают свои жертвы, одурманенные хуккой с «колючим яблоком», ядовитейшим растением, в наскоро вырытые ямы или колодцы. Но больше всего тхагов-душителей, и их излюбленное, непобедимое оружие — священный платок.