Любовница (СИ)

Большую часть жизни, свободной от работы и дома, Виктор Вяземский проводил за рулем. Он привык к одиночеству, к тому, что мир отделён от него стёклами автомобиля надёжного друга и партнёра по путешествиям, ведь именно так Виктор к нему и относился.

Внедорожник «Лэнд Круизер» фирмы Тойота несомненно был престижной маркой, но не ради того чтобы пускать пыль в глаза. Вяземский, в ущерб удобству маневра в черте города в бесконечных питерских пробках, всё-таки не изменял тяжелой машине. Когда-то он выбрал эту модель из меркантильных соображений, ему надо было выглядеть своим в той среде, где он зарабатывал на хлеб. На зарплату преподавателя государственного или даже коммерческого ВУЗа прожить достойно и тем более прокормить семью было нереально. Приходилось искать заработка на стороне. Вот тут и помогал внедорожник, как говорится «волка ноги кормят» — Вяземскому прокормиться помогали колёса его авто и престижный корпус с тонированными стёклами. Очень скоро Виктор привык к такой надёжной и защищенной машине, которая могла обеспечить ему передвижение по любой дороге, в дождь, снег, гололёд в весеннюю распутицу и осеннюю грязь. Да и на городских улицах «Круизера» побаивались, лишний раз не подрезали, разве что женщины, но что с них взять. Женщина за рулём — бедствие.

Так воспоминания Виктора перемежались с какими-то его мыслями, потом опять возвращались к обычному осеннему дню, который так круто изменил всю жизнь.

В тот день Виктору машины не хватало более чем когда-либо.

Уже со второй половины бесконечного заседания кафедры он с тоской думал, что сейчас придётся войти в переполненный автобус, и оттягивал неприятный момент. От главного подъезда института он медленно двинулся по Миллионной, постоял покурил у Зимней канавки, полюбовался на атлантов Эрмитажа, пересёк Дворцовую площадь и через арку, увенчанную колесницей бога-олимпийца, вышел на Невский. Можно было уже садиться на автобус, но он побрёл дальше по проспекту, до кофейни Вольфа, и ещё дальше до Казанского собора. Там уже перешел на другую сторону Невского и, смирившись с неизбежным, стал ждать автобуса, в который раз разглядывая знакомый вычурный фасад Дома Книги.

Захотелось к книжным прилавкам, подержать в руках томики в твердых переплетах, полистать новые, с запахом типографской краски страницы, да времени уже много. Виктор решил не отвлекаться, ведь если бы он зашел в магазин, то провел бы там часа два.

Нет, в тот день он твёрдо решил приехать домой пораньше. На Невском, как всегда в час пик, людно. День холодный, из тех прозрачно-четких стылых дней, когда становится ясно, что бабье лето окончательно ушло.

В городе осень заметна меньше, но всё же можно её увидеть. Желтеют деревья в скверах, другим становится небо.

Меняются и горожане. Они еще не привыкли к тому, что по утрам дыхание вылетает из губ паром, одеваются по-летнему, а потом идут по улицам, приподняв плечи, такие недовольные, словно осень виновата в том, что они позабыли о демисезонных плащах и куртках, шарфах и перчатках

Перчатки…на ней были чёрные лайковые перчатки.

Почему-то это Виктор заметил прежде всего.

А в остальном девушка как девушка, должно быть ещё школьница. Вяземскому показалось странным, что она не накрашена, губы даже не тронуты помадой. Такая редкость! Естественный цвет губ. Нежные и словно припухшие. Наверное есть немного туши на ресницах, а может и нет, свои такие густые? Красиво. И бархатные карие глаза, не мрачно-тёмные, как у цыганок, а с внутренним отблеском янтаря. Длинный римский нос, Виктор терпеть не мог курносых, её нос понравился ему так же, как и весь её облик. Нежный овал лица, каштановые с рыжим оттенком волосы, совершенно прямые, распущенные, они достигали плеч, а лоб прикрывала чёлка. Эта чёлка умиляла больше всего.

Что ещё? Наверное куртка или жакет, это Вяземский помнил не очень хорошо, что-то тёмное, облегающее фигуру, короткая юбка открывала стройные тренированные ноги в черных колготках. Виктор ходил в тренажерный зал и знал, как выглядят ноги у женщин усиленно занимающихся спортом. Но на спортсменку эта девочка не была похожа. Слишком хрупкая… вся такая стройная…невысокого роста — едва по грудь Виктору, если бы им пришло в голову помериться. Изящная, но не худая. Она не пыталась прибавить себе роста за счет каблуков — туфли лодочки, тёмные, на танкетке. Маленькая ножка, как у Золушки.

Нескромно было так смотреть на женщину, Вяземский отвёл глаза, но ненадолго.

Она нетерпеливо высматривала автобус и не замечала, что привлекла внимание Виктора. Тогда он принялся изучать её лицо дальше. Ему случалось смотреть на людей так, через некоторое время мысленно описывать их, или даже рисовать, чтобы потом отдать реальную внешность придуманным героям. Зачем — он и сам не знал, но у него уже накопилась целая галерея образов. Все они были упрятаны в письменный стол в толстой коленкоровой папке. Эта девушка привлекла его внимание. И не столько красотой…что-то в ней было, не такое, как в других. Виктору захотелось понять — что же?